храм в еврейских источниках
Как проходил обычный день в Храме (трактат Мишны Тамид)
|
|
Меир Антопольский — активист Места Встречи, инструктор по восхождениям на Храмовую гору. |
Трактат Мишны Тамид («Ежедневная жертва») позволяет нам зримо представить себе ежедневную рутину Храмовой службы . Он естественно дополняет идущий за ним трактат Мидот («Размеры»), но если Мидот посвящен больше материальному устойству Храма, то Тамид – порядку служения. Впрочем, между трактатами есть много точек пресечения. Согласно Вавилонскому Талмуду (Йома 14Б), трактат этот записан со слов р. Шимона из Мицпе, жившего во времена Храма. По мнению исследователей (напр., проф. Х. Альбек), это один из древнейших трактатов Мишны. Характерая черта его (связанная, видимо, с его древностью) — практически полное отсутствие разногласий (махлокот) между мудрецами.
Мы приводим перевод Н. Перферковича, вышедший в 1906 г. Орфография заменена на современную, но стилистика оставлена без изменений. Примечания – Перферковича, кроме данных курсивом, которые добавлены редакцией сайта (М.А.).
ГЛАВА I.
1. На трех местах священники сторожили в Храме: в бет Автинас, в бет ницоц (доме искр) и в бет мокед (доме горения). Бет Автинас и бет ницоц были горницы, и юноши (или: стрелки) сторожили там; бет мокед был свод и большое помещение, окруженное каменными плитами (лавками), и старцы (священническаго) рода спали там, и ключи азары в их руках, а молодые священники имели каждый свой ковер на земле. Не спали в священных одеждах, но снимали их, складывали и клали под голову и покрывались собственными покрывалами; если случался случай[1] с кем-либо из них, то он выходил ходом, идущими под Храмовым зданием, где горели светильники с обеих сторон, и доходили до купели; там был костер и пристойное отхожее место [а в чем его пристойность? — если кто находил его запертым; он знал, что там кто-нибудь находится; если же находил открытым, то знал, что там никого нет]; он сходил, совершал погружение, поднимался, утирался, согревался у костра, приходил и садился рядом с братьями своими, священниками (ожидая), пока раскроются ворота, затем он выходил и уходил.
2. Кто хотел мести жертвенники, вставал рано и совершал погружение, пока не пришел мемуне[2]. А в котором часу приходил мемуне? — не всегда одинаково: иногда он приходил с пением петуха, иногда около этого до или после. Мемуне приходил, стучал им, и они открывали ему. Они говорили им: „кто совершил погружение, пусть идет конаться[3]«; они конались, и тот, кому выпадало, получали право.
3. Он брали ключи, открывали .дверцу и входили из бет мокед в азару, и те входили за ними, неся два факела; они разделялись на два отряда: одни ходили по экседре (портику) на восток , а другие ходили по экседре на запад; они осматривали и доходили до места, где приготовляются хавитин[4]. Когда сходились те и другие, они говорили: „Благополучно?» — „Все благополучно!» После этого приготовляющие хавитин становились готовить хавитин.
4. Кому выпадало мести жертвенник , тот приступал , а те говорили ему: „остерегайся притронуться к сосуду, не освятив предварительно рук и ног из умывальника! кадильница лежит в углу между кевешем[5] и жертвенником, к западу от кевеша». Никто не входил с ним в его руке не было светильника, но он ходил при свете поленницы (на большом жертвеннике); его не видали и не слыхали голоса его, пока не услышат звука дерева от сделаннаго Бен Катином приспособления для умывальника. Они говорили: „пора!» Он освящал руки и ноги водой из умывальника, брал серебряную кадильницу, поднимался на вершину жертвенника, сгребал уголья туда и сюда (на обе стороны), набирал из погасших внутренних, сходил, доходил до пола (плиты), обращал лицо свое на север, ходил с востока от кевеша на разстояние около десяти ладоней, насыпал уголья на плиту на разстоянии трех ладоней от кевеша, на том месте, куда кладутся зобы птиц, зола внутреннего жертвенника и семисвечника.
ГЛАВА II.
1. Лишь только братья его увидят,—что он сходит, они бежали и приходили, поспешно освящали руки и ноги водой из умывальника, брали лопаты и вилы, всходили на вершину жертвенника. Члены и туки, которые не сгорели с вечера, они сдвигали на края жертвенника, а если края были недостаточны, то укладывали их на совеве у кевеша.
2. Они начинали приносить пепел на кучу; а куча была по середине жертвенника, иногда там было около трехсот кор[6] (пепла). В праздники пепла не убирали, потому что он украшенье для жертвенника. Никогда священник не ленился выносить пепла.
3. Они начинали приносить полена, чтобы сложить поленницу (вар.: огонь поленницы). Всякие ли дрова годны для поленницы?—да, всякаго рода дрова годны для поленницы, кроме оливковых и виноградных , но следующее употребительны: ветви смоковницы, орешины и дикой маслины[7].
4. Он складывали большую поленницу на восточной стороне[8] и устье ее с восточной стороны, а края внутренних полен достигали до кучи; оставлялся промежуток между поленами, дабы можно было оттуда зажечь растопку.
5. Оттуда выбирали хорошие смоковные дрова, чтобы разложить вторую поленницу для курения, против рога юго-западнаго поближе к северу, на четыре локтя от рога; она разсчитывалась на пять сат[9] угольев, а в субботу на восемь сат угольев, ибо туда высыпали обе чаши ливана от хлеба предложения.
Члены и туки, которые не сгорели вечером , приносили назад на поленницу, зажигали обе поленницы огнем, сходили и приходили в камеру газит.
ГЛАВА III.
1. Говорил им мемуне: „идите конаться: кому закалать, кому кропить, кому снимать пепел с внутренняго жертвенника, кому снимать пепел с семисвечника, кому вносить на кевеш члены: голову и ногу, обе передние ноги, хвост и другую ногу, грудь и шею, оба бока, внутренности, муку, хавитин и вино». Они конались, кому выпадало, тот получал право.
2. (Мемуне) говорил им: „выйдите и посмотрите: наступило ли время для заклания?» Если оно наступило, то увидевший восклицает: „Свет!». [Матвей сын Самуила говорит: тот спрашивает: „весь ли восток осветился до Хеврона?»—а этот отвечает: „да»].
3. Он говорил им: „выйдите и принесите ягненка из камеры ягнят» [камера ягнят находилась в углу северо- западном; там помещались четыре камеры: камера ягнят, камера печатей, камера бет мокед и камера, в которой приготовляли хлеб предложения].
4. Входили в камеру утвари и выносили оттуда девяносто три серебряных и золотых сосуда, поили жертву тамид из золотой чаши; хотя он был осмотришь накануне, его осматривают (еще раз) при свете факелов.
5. Кому выпал тамид, тот влачил его на бойню, а те, кому выпали члены, ходили за ним. Бойня находилась к северу от жертвенника, там были восемь столбов коротких, и кедровые четвероугольники были на них, и железные крюки были прикреплены к ним; крюков было три ряда у каждаго столба: на них вешали (зарезанные жертвы); кожу снимали на мраморных столах , находившихся между столбами.
6. Кому выпадало снимание пепла с внутреннего жертвенника и семисвечника, те выходили еще ранее, имея в руках четыре вещи: ведро (тени), куз и два ключа; ведро похожее на (большой[10]) золотой теркаб , содержащей два с половиной каба[11], а кружка похожа на большой золотой кувшин; а из двух ключей с одним опускалась рука до плечевого сочленения, а другой открывал прямо[12].
7. Он приходил к северной дверце [две дверцы были у Больших ворот, одна на севере, а другая на юге; в южную никогда никто не входил, о ней сказано чрез Иехезкеля (44, 2): «и сказал мне Господь: ворота сии будут затворены, не отворятся, и никакой человек не войдет ими, ибо Господь Бог Израилев вошел ими, и они будут затворены»]. Он брал ключ , открывал дверцу, входил в клеть (та), а из клети в hехал, и доходил до Больших ворот; дойдя до Больших ворот, он снимал задвижку и открыватели, и открывал. Закалающий не приступал к закланию, пока не услышит шума отворяемых больших ворот.
8. В Иерихоне слышен был шум отворяемых ворот; в Иерихоне слышен был звук магрефы; в Иерихоне слышен был шум деревяннаго приспособления, сделаннаго Бен Катином у умывальника; в Иерихоне слышен был голос Гевини, глашатая; в Иерихоне слышен был звук свирели; в Иерихоне слышен был звук тимпана; в Иерихоне слышно было пение; в Иерихонн слышен был голос рога; а некоторые говорят: и голос первосвященника, когда он изрекал Имя в День Очищения; в Иерихоне слышали запах курения [сказал р. Элазар сын Диглая: у нас были козы на горе Махвар , и они чихали от запаха курения].
9. Кому выпало снимание пепла с внутренняго жертвенника, тот входил, брал ведро, клал его перед собой, снимал горстью и всыпал туда, а напоследок сметал туда оставшееся, оставлял и выходил.
Кому выпало удаление пепла с семисвечника, входил и находил оба восточных светильника горящими; он удалял пепел с остальных, а те оставлял гореть в их местах[13]; если же он находил их погасшими, то он очищал их и зажигал от горящих, а после этого очищал остальные. Перед семисвечником находился камень, имевшей три ступени; на нем становился священник и поправлял светильники. Он ставил кружку на вторую ступень и выходил.
ГЛАВА IV.
1. Не связывают ягненка по способу кефиса, но по способу акёда[14].
Кому выпало нести члены, те брали его. Его связывали (или: держали) в таком положенш: голова обращена на юг, а лицо на запад; закалающий стоит на востоке с лицом на запад. Утренний тамид закалался у северо-западнаго рога, у второго кольца; вечерний закалался у северо-восточнаго рога, у второго кольца[15]. Закалавший закалал, принимавший кровь совершал принятие и приходил к рогу северо-восточному и кропил (сразу) с востока и севера; затем шел к рогу юго-западному и кропил сначала на запад, а затем на юг; оставшуюся кровь он выливал на южный иесод.
2. Он (снимавший кожу) не ломал задней ноги, но продырявливал колено и вешал; кожу снимали до груди; дойдя до груди, он срезал голову и передавали ее тому, кому выпала голова; затем срезали голени и передавали тому, кому они выпали; он доканчивали снимание кожи, разрывал сердце, выпускали кровь его, отрезали передние ноги и передавали их тому, кому оне выпали на долю; приходил к правой ноге (задней), отрезали ее и передавали тому, кому она выпала, а с нею оба яичка, затем он разрывали его, и весь оказывался перед ними открытым; они брали туки и клали на место отреза головы, сверху; затем брали внутренности и передавали тому, кому они выпали, чтобы они их обмыл [брюхо обмывали на месте обмывания, сколько требовалось, а внутренности обмывали по меньшей мере три раза на мраморных столах , что между столбами].
3. Он брали ножи и отделяли легкое от печени и палец печени от печени, но не сдвигали его с места; они прободали грудь и передавали тому, кому она выпала на долю; обращался к правой стенке и резали, спускаясь до позвоночника, но не доходили до позвоночника, а доходили до двух мягких ребер; он это отрезал и передавал тому, кому оно выпало, а печень висела на этом. Он обращался к шее и оставлял при ней два ребра с одной стороны и два ребра с другой, отрезали и передавал тому, кому она выпала на долю, а дыхательное горло, сердце и легкое висели на ней. Он обращался к левой стенке и оставлял при ней два мягких ребра сверху и два мягких ребра снизу и столько же оставляли у другой стенки, таки что у обеих было по два ребра сверху и по два снизу; они отрезали ее и передавали тому, кому она выпала на долю, а позвоночники с нею, и селезенка висит на ней; она была больше, но большей называли правую, ибо на ней висела печень. Он обращался к хвосту, отрезал его и передавал тому, кому он выпали на долю, а курдюки, палец печени и обе почки с ними. Затем он брал левую заднюю ногу и отдавал тому, кому она выпала на долю.
Оказывается, все они стоят рядом с жертвенными членами в руках; первый с головой и задней ногой: голова в правой руке, нос обращен к верхней части руки, рога между пальцами, место зареза наверху и туки над ними, а правая задняя нога в его левой руке с местом кожи, снаружи; второй с двумя передними ногами: правая в его правой руке, а левая в его левой, и их место кожи снаружи; третий с хвостом и ногой: хвост в правой руке, курдюки свешивается между его пальцами, и палец печени и две почки с ними, а левая задняя нога в левой руке с местом кожи снаружи; четвертый с грудью и шеей; грудь в правой руке, шея в левой, и ребра ея между его пальцами; пятый с двумя стенками: правая в правой рука, а левая в левой, и их место кожи снаружи; шестой с внутренностями, положенными в чашу, и голени над ними сверху; седьмой с мукою; восьмой с хавитин; девятый с вином. Они отправлялись и клали свои доли на нижней половине кевеша к западу, солили их, сходили, приходили в камеру газит, чтобы читать Шема.
ГЛАВА V.
1. Мемуне говорит им: „читайте одно благословление! — и они читали[16] и читали десять заповедей, «Слушай», «Если вы будете слушать», «И сказал»[17]; они благословляли народ тремя благословениями (т. е. читали): „Слово это истинно», славословие о службе, благословение священников[18], а в субботу прибавляли одно благословение для уходящей чреды.
2. Он говорит им: „новые (священники) для воскуренья, идите конаться!»[19]. Они конались, и кому выпало, тот получил право (совершить воскуренье). «Новые и старые, идите конаться: кому вносить члены с кевеша на жертвенник» [р. Эльэзер сын Яковлев говорит: кто вносил члены на кевеш , тот вносит их и на жертвенник].
3. Их (т. е. остальных священников) передавали хазанам, которые снимали с них платья, оставляя на них только шаровары. Там были шкафы, и на них написаны названия платьев[20].
4. Кому выпало на долю курение, тот брал ковш (каф), а ковш был похож на большой золотой теркаб емкостью в три каба, а в нем была чаша, с верхом наполненная курением; она была снабжена крышкой, и род отвеса (покрова?) был у нее сверху.
5. Кому выпала на долю кадильница, тот брал серебряную кадильницу, всходил на жертвенник, разгребал уголья туда и сюда, набирал, сходил и выеыпал их в золотую кадильницу; при этом рассыпалось около каба углей, и он их сметал в канаву, а в субботу он их прикрывал псиктером [псиктер же был большой сосуд емкостью в летех[21]; у него были две цепи: одна, которою он тянул вниз , а другая, которую он держал сверху, дабы он не скатывался; он служил для трех вещей: им прикрывали уголья и шерец в субботу, и им снимали пепел с жертвенника].
6. Когда они достигали пространства между уламом и жертвенником, один брал магрефу и бросал ее между уламом и жертвенником: никто не мог слышать голос ближняго своего в Иерусалиме от шума магрефы. Она служила три службы: когда священник слышал ее голос, он знал , что его братья священники вступали, чтобы совершить поклон, и он тогда прибегал; когда левит слышал ее голос, он знал, что его братья левиты вошли, чтобы петь песни, и он прибегал, а глава маамада (в это время) ставил нечистых у восточных ворот[22].
ГЛАВА VI.
1. Они начинают подниматься по ступеням улама. Те, кому выпало удаление пепла с внутренняго жертвенника и семисвечника, предходят другим. Кому выпало удаление пепла с внутреннего жертвенника, входил, брал ведро, совершал поклон и выходил. Кому выпало удалете пепла с семисвечника, тот входил и находил два светильника восточных горящими; он удалял пепел с восточного, оставляя гореть западный, чтобы от него засветить семисвечник вечером [если он находил его погасшим, то он удалял с него пепел и возжигал от жертвенника для всесожжений], брал кружку со второй ступени, совершал поклон и уходил.
2. Кому выпала на долю кадильница, тот высыпал уголья на жертвенник , приглаживал их дном кадильницы, совершал поклон и уходил.
3. Кому выпало на долю курение, тот вынимал чашу из ковша, передавал ковш своему другу или родственнику, если разсыпал часть курения в ковш, то этот передавал ему в горсть. Его учили: „остерегайся начинать прямо перед собою, дабы не обжечься». Он начинал приглаживать и выходил. Воскурящий не воскурял , пока мемуне не скажет ему: „воскуряй!»; если это был первосвященник, то мемуне говорил: „мой господин первосвященник, воскуряй!» Народ (т. е. другие священники) удалялся, он воскурял , совершал поклон и уходил.
ГЛАВА VII
1. Когда первосвященники входил , чтобы совершить поклон , трое поддерживали его: один за правую руку, один за левую и один за драгоценные камни (ефода). Лишь только мемуне слышал шум от ног первосвященника выходящего, он поднимал ему занавес. Он входил, совершал поклон и уходил; входили его братья священники, совершали поклон и уходили.
2. Они (священники) приходили и становились на ступени улама. Первые (пять) становились к югу от других священников с пятью сосудами в руках: ведро у одного, кружка у другого, кадильница у третьего, чаша у четвертого и ковш с крышкой у пятого. Они благословляли народ одним благословением [только в провинции читали его в виде трех благословений, в Храме же в виде одного; в Храме произносили Имя, как оно пишется, в провинции же – в измененном виде, в провинции священники поднимали кисти рук до высоты плеч, а в Храме – выше головы, кроме первосвященника, который не поднимал рук выше дощечки. Р. Иеуда говорит: и первосвященник поднимал руки выше дощечки, ибо сказано: (Ваикра 9:22) «и поднял Аарон руки свои, обратившись к народу, и благословил его.]
3. Когда первосвященник желал совершить воскурение (членов), он всходил по кевешу, имея сегана[23] по правую руку; когда он доходил до половины кевеша, сеган брал его за правую руку и возводил его. Первый (священник) протягивал ему голову и ногу, он возлагал на них руки и бросал (на огонь). Второй протягивал первому обе передние ноги, этот передавал их первосвященнику, который возлагал на них руки и бросал их, а второй освобождался и уходил. Так ему передавали остальные члены, он возлагал на них руки и бросал их; если он желал, то возлагал на них руки, а другие бросали.
Затем он начинал обход жертвенника. Откуда он начинал? с рога юго-восточного, направляясь к северо-восточному, северо-западному и юго-западному. Ему подавали вино для волияния: сеган стоит на роге с платком в руке, а два священника стоят на столе туков с двумя серебрянными трубами в руках. Они издавали текия, теруа и текия, приходили и становились около Бен Азры, один по правую руку, а другой по левую. Когда первосвященник наклонялся. чтобы совершить возлияние, сеган махал платком, Бен Азра ударял в кимвал, и левиты начинали песнь. Когда они достигали конца отдела, трубили ткиа, и народ совершал поклон: после каждого отдела ткиа и при каждом текиа поклон.
Таков порядок ежедневной жертвы в службе Дома Бога нашего. Да будет воля Его, чтобы Дом был отстроен вскорости во дни наши. Аминь.
4. Песни, которые пелись левитами в Храме: в воскресенье они пели (Пс. 24[24]): «Господня земля и что наполняет ее», в понедельник пели (Пс. 48): «Велик Господь и всехвален во граде Бога нашего», во вторник (Пс. 82): «Бог стал в обществе Божием, среди богов произвел суд», в среду (Пс. 94): «Боже отмщений, Господи Боже отмщений, яви Себя», в четверг (Пс. 81): «Радостно пойте Богу, твердыне нашей, восклицайте Богу Иакова», в пятницу (пс. 93): «Госпдь царствует. Он облечен величием», и проч., в субботу пели (Пс. 92) «Песнь на день субботний. Песнь на грядущий день совершеннейшей субботы и покоя в жизни вечной».
__________________________________________
Примечания:
[3] Перферкович использует это устаревшее слово, означающие жеребьевку — видимо, для того, чтобы избежать вводящего в заблуждение выражения «бросать жребий» – ведь жеребьвка происходила путем выбрасыванием пальцев.
[4] Букв. «печения», «приготовляемое на сковородках». Так называлась ежедневная минха, приносимая первосвященником или на его средства – Ваикра 6:13-15. Она состояли из исарона муки, половина которого приносилась утром, а половина вечером.
[7] В оргинале «Эц шемен». Перевод Перферковича восходит к таргуму Йонатана на книгу Млахим, более принята идентификация с одним из видов сосны (так считали, в частности, Радак из классических комментаторов, Феликс и другие современные ученые).
[8] На жертвенник складывались две поленницы: большая — для ежедневного всесожжения, и малая, называвшаяся «поленница курения», ибо с нее брали огонь для курения.
[10] Слово «большой» отсутствует в Кембриджск. рукониси и в Бавли; оно, в самом деле лишнее, так как теркаб содержит три каба, между тем ведро содержало 2.5 каба. С большим правом можно было бы допустить слово «малый» вместо большой.
[12] Северная калитка Больших ворот (т. е. ворот hехала) запиралась двумя запорами: чтобы открыть один запор, надо было руку с ключом просунуть в отверстье калитки до самаго плеча и открывать изнутри, а второй запор открывался ключом снаружи.
[13] Удаление пепла с семисвечника совершалось всегда в два приема, причем один раз удалялся пепел с пяти светильников, а другой раз с двух.
[14] Кефиса — когда связываются все ноги вместе; акеда — когда передняя нога связывается с задней (ср. Тос. Шаббат 5, 3). Комментаторы понимают так: ягненка не вяжут, но священники держат его за ноги. Уже в Бавли имеется разногласие относительно причины этого: один видит в вязании унижение святыни, а другой — подражание язычникам (или, по варианту, эпикурейцам). Маймонид примыкаеть к последнему мнению, при чем в комментарии указывает на язычников, а в кодексе на эпикурейцев. Равед (Темидин 1, 10) не понимает, при чем здесь эпикурейцы, и указывает, что он слышал другую причину: священная жертва начнет биться и причинит себе увечье.
[15] В Храме, к полу были прикреплены кольца, в которыя вставляли шею закалаемаго скота; введение колец приписывается Иоанну Первосвященнику; кольцо имело разрыв с одной стороны, туда вводили шею, после чего кольцо поворачивали. Так толкует Раши (Сукка 56а). Маймонид не дает ясного нредставления о кольцах. В комментарии к М. Ш. 5:15 он говорит о железных цепях, прикрепленных к .земле, в которые вводились ноги закалаемаго скота; в комментарии к Сота 9:10, Миддот 3:5 и к нашему месту это — кольца для ног скота, а в комментарии к Сукка 5:8 он говорит о кольцах стенных, на которых с жертв снимали кожу.
[16] Под «одним благословением» разумеется одно из двух благословений, читающихся перед утренним Шема. Большинство комментаторов пола- гает, что разумеется второе (ср. Берахот 12а).
[18] Под этим благословением Маймонид разумеет последнюю молитву тефиллы: «Пошли мир»; все три благословенья он считает благословениями народа. Другие комментаторы с благословения священников видят действительно благословение священников, только без воздымания рук. Тосафот Йом- Тов понимает вместо «благословляли народ тремя благословениями» — читали вместе с народом три благословения.
[19] К участии в конании приглашались только такие, которые никогда еше воскурения не производили; они — «новые для воскурения».
[22] О каких нечистых идет речь и зачем их ставили, комментаторы пишут разно. Маймонид думает, что речь идет о прокаженных, которых ставили у ворот (по Сифре к Чис. 5, 16: у ворот Никаноровых), дабы все знали, что они еще не принесли очистительных жертв. Другие комментаторы полагают, что речь идет о нечистых священниках.
Если вы хотите получать информацию о наших мероприятиях на ватсап, присоединяйтесь к группе Место Встречи. В этой группе только администратор может отправлять сообщения, вы будете получать их не чаще, чем два раза в неделю. Присоединиться к ватсап-группе можно по этой ссылке: Ватсап-группа Место Встречи.