Начало переселения прушим («митнагдим») в Эрец-Исраэль

Менахем-Мендл не остался в Тверии — переехал со своей иешивой в Цфат. Но и там он не мог спокойно жить с хасидами из Волыни из-за различий в соблюдении традиций. Он руководствовался обычаями, принятыми у раввина Элияху, Виленского Гаона. Сефардские раввины помогали ему, привлекая его в свои «бет-мидраши» — дома учения.

В то время раввин Ицхак Абулафия был официальным представителем этих двух городов перед властью. Это был период, когда влиятельный сановник и великий праведник раби Хаим Фархи был у власти, занимая пост «саррафа» — министра финансов у наместника города Акко.

В 5570 году[2] поехал на Святую Землю известный раввин мудрец раби Пакрайер.[3] И я поехал со всей своей семьей, и с моим отцом, светлая ему память.

В месяце Тишрей 5570 года[4] мы присоединились к общине прушим в Цфате, и нашли здесь около 40 семей, 150 дорогих душ. Были здесь мудрецы Торы, ревностно служащие Всевышнему, богобоязненные старцы, и была большая нужда. Глава общины, раби Менахем-Мендл из Шклова, снабженец и кормилец, проявил большие способности по части добывания ссуд, однако их хватало только для выживания.

Спустя некоторое время старейшины и значимые люди общины собрались в доме раввина раби Пакрайера, первосвященника (ха-коэн ха-гадоль),[5] чтобы рассмотреть сложившуюся ситуацию и решить, как создать фонд для нашего колеля.[6] Мы еще даже не начинали эту праведную работу по сбору благотворительных средств и пожертвований — «не вспахали и не засеяли». В наших странах исхода, России и Литве, нам подарили небольшие средства – только для восхождения на Святую Землю. Без прочного фундамента здание рухнет. Старейшины обратили на меня внимание с момента моего приезда, и сейчас все собравшиеся принялись уговаривать меня: «На тебя возлагаем поехать в наши страны и заложить основы для нашей жизни на Святой Земле».

Камень лег на мое сердце. Уехать из Святой Земли? Я выстрадал ее, тосковал по ней, она для меня как вода для умирающего от жажды, самая дорогая и сладкая, защита и опора в жизни. Покинуть дом родителей и мою семью сейчас, когда все уже здесь? И мою иешиву, созданную в доме первосвященника, в которой приступили к изучению Шас- шести разделов Талмуда и кодекса «Шулхан арух» (Накрытый стол) с примечаниями Виленского Гаона, которые я упорным трудом обработал, систематизировал и издал. А мои занятия с мудрецами Торы? Просьба была тяжела для меня, но я видел, что число людей, приехавших в Эрец-Исраэль без средств к существованию, растет.

Поднялся я, прах Земли Израиля,[7] сын ныне покойного, благословенной памяти, известного раби Шмуэля, сына известного праведника раби Эзриэля, благословенна его память, который поехал в 1772 году в Иерусалим основать ишув ашкеназских евреев, потом выехал за пределы Святой Земли, и преуспел в Куште, но умер на обратном пути, в Измире. Осмелело мое сердце, и в конце зимы 5570 года, после Пурима,[8] я выехал в Акко, а оттуда в Кушту. Шла война России с Турцией, закрылись морские ворота, и мне пришлось добираться сушей, ехать верхом по пустыне, преодолевать высокие горы. Долго блуждал я, и прошел то, что прошел … Господь милостивый спасал меня от многих опасностей и бед в пути, за заслуги праотцев, пока не привел меня в страну исхода, к дому раввина из Воложина,[9] светоча Ж и з н и.[10] Прочитал он послания руководителей нашей общины, поддержал меня, и наградил меня своим Священным Писанием.

Поехал я в Россию — закладывать основы, и посадить в каждом городе древо жизни.

А между тем, в святом городе Цфате купили большой старый дом под бет-мидраш – дом учения, и прислали мне письма, чтобы читать их жертвователям, и просить делать пожертвования для дома учения и дома молитвы, который будет носить имя Виленского Гаона. Старался я изо всех сил, преуспел благодаря Господу, и был принят с радостью, гостеприимно и приветливо во всех городах, и верили мне, как голосу правды из Святой Земли.

Я собрал определенную сумму наличными, и отдал в руки габаев – казначеев Вильно.

Привез я мудреца из Воложина в Вильно, и мы установили порядок постоянной отправки средств на Святую Землю, и отправили посланцем покойного … раби Симху из Вильно.

А я остался еще на год.

Меня пригласили в Варшаву. Я напечатал письма из Эрец-Исраэль, и послал туда. Благотворители хотели видеть меня, и я поехал туда с письмами и габаями из Вильно. Я там не отдыхал, а закладывал основы во многих общинах, ходил по дорогам, возвышал свой голос, чтобы пробудить сострадание к нам. Меня охотно принимали. Столкнувшись с волынскими посланцами из Цфата, мы пришли к компромиссу: разделить все собранные плоды этой страны между нами согласно числу душ в общинах.

Началась война с Францией.[11] Мне следовало скорее закончить все дела, и вернуться на Святую Землю. Война расширялась. Франция захватила всю Литву и часть России. Я возвращался на Святую Землю через боевое расположение войск — через Варшаву, Краков и Вену. Здесь не хватит места описать всё, что произошло со мной в этом путешествии по суше, зимой, в жуткий холод.

В 5573 году[12] я вернулся на Святую землю, и нашел всех пославших меня раввинов и старейшин, дом отца моего, и семью мою, в добром здравии.

Я прибыл на исходе «Швиит» — Седьмого года.[13] И пришла чума, начался мор, смерть заглянула в наши окна.

Будучи в Акко, я отправил старейшину, раби Иехиэля из Кричева, посланцем за границу с расписками, а сам торопился попасть в Цфат. Я торопился, подгонял, но на дорогах установили заслоны. Мы, приезжие, ничего не знали о карантине и закрытых дорогах.

И исполнилось: «И сделал Ты человека подобным рыбам морским».[14] Спаси нас, Боже.

Раби Менахем-Мендл из Шклова бежал через пустынные горы Эрец-Исраэль, и многие из старейшин и ученых бежали в Иерусалим. И я за ними бежал туда же со всей семьей.

В дороге у меня на руках умерла моя жена, любовь юности моей, и похоронил я ее в святом городе.[15]

Также ехал туда раввин раби Саадья Нета.[16]

Мы остановились за городом, ибо в городе тоже была эпидемия. Упаси нас, Боже.

Когда мы вошли в город, я был наказан вдвойне. Забрали от меня отраду глаз моих, сыновей и дочерей, и моего зятя. Отец и мать умерли в Цфате. Я остался с дочкой Шейндел, чтоб она была жива. Сейчас она жена известного раввина раби Йешаягу,[17] да сохранит его Милосердный. Он руководитель нашей общины в Святом городе.

После всех этих событий я вернулся на землю святой Галилеи. Это обо мне сказано: Не зовите меня Наоми…[18]

Старейшины, и ученые мудрецы поднялись и ушли стадами, стадами.[19] Я нашел в живых только раби Менахема-Мендела из Шклова, да будет благословенна его память. Мы собрались с силами, чтобы укрепить нашу общину.

Я женился здесь на скромной женщине, дочери…раввина…Давида, сына Гаона из Ямполя.

И пришла к нам тяжелая чума второй раз, но я был как лев, укрепился после всех бед, я падал и поднимался, с Божьей помощью.

Мы отправили посланца за границу. В своем письме я просил установить порядок с халукой — пожертвованиями для нашей общины, согласовать с казначеями Вильно ежегодные поступления от богатых жертвователей, праведников, чтобы был мир и благополучие.

Я работал напряженно, но были здесь люди, мешающие нам, и всегда раби Хаим из Воложина приходил мне на помощь, поднялся его сноп и стал прямо. И так было закреплено на поколения.

Послали тогда богатые благодетели благословения из наших стран[20] с … раби Залманом Шапира. Напуганный слухами об эпидемии у нас, упаси Боже, он послал нам не все, а совсем чуть-чуть. Остальное дал взаймы в Куште, и вложил в торговлю пшеницей на корабле. И пропал. Нам пришлось здесь брать взаймы, чтобы не умереть от голода. Все два года эпидемии пришлось раби Менахему-Менделу из Шклова, да будет благословенна его память, брать взаймы, чтобы община могла выжить.

После всего этого меня вынудили, уговорили взять на себя ответственность, и стать руководителем.

В первый день месяца Элул 5579 года[21] в Акко был убит влиятельный сановник Хаим Фархи новым наместником, которого он же выдвинул, Абдаллой-пашой. Убили его после поста, вечером в «Рош-а-Ходеш»[22] после вечерней молитвы, на ступеньках лестницы его же дома. Задушили и выбросили в море у берегов Акко, и нет у него даже могилы. С тех пор не покидал нас страх, ибо пала твердыня, не стало защитника у дома Израиля. Как мне описать этот ужасный страх и те беды, которые мы пережили?

(читайте об этих событиях в предыдущих главах книги – ред.)

В субботу, 8-го Элула, по приказу Абдаллы-паши все евреи, ашкеназы и сефарды, были арестованы и отправлены в большую крепость губернатора Цфата. Мы не знали, почему и за что, и находились там всю субботу и на исходе субботы. Оказалось, главное, что они хотели знать — количество наших душ, так как Абдалле передали, что имеются несколько тысяч душ евреев, которых раби Хаим Фархи не учитывал в ежегодном подушном налоге – «мас ле гулголет». Хотя мы говорили, что нас намного меньше — ничего не помогало. Возжелали они подвергнуть руководителей общин избиению.

Тогда я сказал правителю города и важным лицам Акко: «Пусть пошлют со мной своих слуг, и мы принесем наши документы – «ха-дифтераот», в которых записано количество людей нашей общины, и оно равно собранным здесь людям».

Так и сделали, и уже на следующий день на нас навесили подушный налог за десять лет, увеличив его сумму. Попали мы в большую беду. Были мы, ашкеназские евреи, униженные, гонимые и преследуемые каждым врагом и из каждого угла. Но Всевышний на Небесах всегда посылает нам облегчение по своим «каналам».

Приехал в то время на Святую Землю министр из России, да возвеличится слава ее. Он посетил Иерусалим, и оттуда поехал в Акко. Мы послали своих людей, и они рассказали ему, что мы живем здесь, как подданные великой державы, но дикие люди поднимаются на нас и истребляют нас из Святой Земли.

Он пошел к правителю Акко, и ему показали вежливые царские бумаги, с турецкими печатями, что нет у него в этой стране власти над подданными царя, да возвеличится слава его. Ему разъяснили, что на сефадских евреев не налагаются такие налоги, так как они — подданные этой страны. Тогда министр грубо накричал на консула, сидящего в Акко,[23] — почему он не охраняет подданных его государства, ибо именно для этого он здесь посажен, и послал его в Цфат. Консул прибыл в Цфат, и заключили компромисс, что ашкеназские евреи будут платить за каждый год по 18 кис[24] за землю и дома, и отдельно 3 кис за разрешение на въезд – «дмей птахим». Когда всё будет выплачено — будут свободны.

Я и представитель волынских хасидов, живущих в Цфате, поехали с консулом в Акко, и там всё оформили, и он передал нам подписанный документ, с печатью правителя, что они обязуются защищать наши права и наши дома навсегда. Этот договор соблюдался, пока не грянула война… России с Турцией — тогда правитель нарушил свой договор. Кроме того, турки обвинили его в бунте, и он со своими приближенными был посажен в крепость города Акко. Акко был тогда полностью закрыт, и консул находился внутри города.

В то время поднялись на нас клеветники, и написали донос «внешнему» наместнику,[25] который ненавидел правителя Акко. В результате доноса нас обязали выплатить шесть кис.

Посадили меня и глав волынских хасидов в тюрьму, и пребывали мы в большом страхе, и вынудили нас уплатить полагающийся штраф за одну неделю. Мы обратились в Бейрут, где находился консул, … но он не желал в это вмешиваться.

Я написал моему другу, важному лицу, главному консулу Австрии, раби Элияху Пицатти, Всевышний да убережет его. Он велел своему подчиненному, консулу в Бейруте, пойти с письмом и своими людьми к «внешнему» наместнику и выручить нас. Тот пошел и показал наместнику, что нас оклеветали, и наказали напрасно, что все, что было положено согласно расчетным книгам его отца – все уже выплачено навсегда.

Между тем, блокада прекратилась, Акко открылся, но нам уже пришлось отдать всю вышеозначенную сумму.

После победы русского царя в войне нам предстояло выплатить еще много долгов. Наместник был зол на консула из-за трофеев, доставшихся России, и потребовал от евреев еще 9000 грош, из них 3000 от нас и от ашкеназов Тверии. Мы отдали все через консула в Акко. Я снова написал и послал господину Элияху Пицатти,и он потребовал от наместника Акко вернуть нам деньги, если же нет, то все станет известно султану в Куште. Наместник Акко вернул нам деньги, но потом расправился с консулом, и мы не имели больше помощи.

После 5585-5586[26] годов, на исходе седьмого года, поднялся на Святую Землю большой праведник раби Хаим Коэн из Пинска, благословенна его память, и снова пришла тяжелая чума. Но я был крепок, установил карантин для всех наших братьев, следуя советам и наставлениям наших мудрецов, приведенным в святой Гемаре: «Мор в городе, не выходи за порог, закрой двери за собой».[27] И мы предупреждали всех не выходить наружу. Я трудился изо всех сил, и мне удалось получить ссуду, и дать всем беднякам в нашей общине, у которых не было домов, убежище и все необходимое, я поселил их в деревне Пкиин, там были тишина и покой.

И вспомнят обо мне хорошо в грядущем мире, ибо я защитил и спас дорогие души. Общины сефардов и хасидов потеряли каждая примерно по 300 душ, упаси нас Боже, а из нашей, слава Богу, только 10 или 12, и это все младенцы и женщины, которые не слушали моих предупреждений. Тогда вершился суд в полной мере,[28] здесь и в Иерусалиме, и все из нас, с Божьей помощью, уцелели.

Часть вторая — из предисловии к его книге «Пеат ха-Шулхан» о заповедях, связанных с Землей Израиля. Книга была напечатана в Цфате в 1836 году и повторно А. М. Лунцем в Иерусалиме в 1911 году.

Я должен рассказать о том горе и страданиях, которые выпали на мою долю в Земле Израиля, ибо это обо мне сказано: «Наказать наказал меня Господь, но смерти не предал»[29].

В 5573 году[30] я вернулся из своей страны,[31] где, с Божьей помощью, заложил устойчивые основы для заселения нашей земли. По приезде обрушились на меня бедствия из-за эпидемии чумы, начавшейся на земле святой Галилеи,[32] да упасет Всемилостивый от ее повторения.

И сделал Ты сынов человеческих подобными рыбам морским,[33] упаси нас, Боже, и бежали они из города толпами в пустыню и леса.

И я со своей семьей поехал в святой город Иерусалим, да будет он отстроен.

В пути на моих руках в 5-ый день месяца Сиван[34] умерла моя жена, хранительница очага, любовь юности моей, скромная и богобоязненная, да будет душа ее принята к вечной жизни. Похоронил я ее по дороге в святом городе Шфарам.[35]

Прибыл я с семьей в святой город Иерусалим, где царил ужас и мрак, и смерть смотрела в наши окна. Я был наказан вдвойне, за многочисленные грехи. Сыновья мои ушли от меня, и нет их, юноши, отрада сердца моего.

Вначале был взят мой зять Йоэль бен Идл, 17-ти лет, в 27-ой день месяца Тамуз,[36] да будет благословенна его память.

После него умерла моя дочь, кроткая Лея, царствие ей небесное, 18-ти лет, в 14-ый день месяца Ав.[37] Остался от нее ребенок, грудной младенец, мой внук Эльякум, который был мне крайне дорог. Я в нем души не чаял, и сколько я пережил, пока вырастил его, и вот, когда ему было уже двадцать лет, его тоже забрали у меня, осенью 5593 года,[38] на исходе седьмого дня праздника Суккот.

Моя милая дочь Эстер умерла в 14-ый день месяца Ав.

Потом умер мой дорогой сын Нахман в вечер святой субботы в 15-ый день месяца Ав.

Потом умер мой сын 14-ти лет, светлый ум, Зеев Вольф, да будет благословенна его память, в воскресенье, в 17-ый день месяца Ав.

И дошел до меня страшный слух из святой Галилеи, что погибли мой отец Шмуэль, благословенна память праведника, и моя мама, праведница Малка, царствие ей небесное.

Я помню, как я лежал в открытом море, в самой сердцевине морей, вокруг меня пылал огонь, мои любимые и родные удалялись от меня. Я лежал на крыше и плакал, и умолял нашего Отца на Небесах, и нападал на него, а моя дочь Шейндел, чтоб она была жива,маленькая, больная, лежала рядом со мной, и мои слезы текли по ее щеке. Я плакал от того горя, которое обрушилось на меня, глубокого, как море.

А со святой Галилеи уходили стада, стада людей праведных и беспорочных.[39]

Слабеющим голосом, из глубины моего сердца, я взмолился к Богу на Небесах:

— Пожалуйста, властелин Многомилостивый, пожалей и спаси нас, уцелевший после гибели матери и детей остаток дома Израиля[40], и я пойду по стопам нашего праотца Яакова, мир праху его, который дал обет в годину бедствия.

И я дал обет: если Господь окажет мне милость, и я останусь в живых, то приложу все силы, чтобы продолжить труд Виленского Гаона, которому я удостоился служить перед его смертью, благословенна память святого праведника. Я обязался упорядочить Трактат Иерусалимского Талмуда «Седер Зераим»- «Семена», составить и упорядочить те законы «галахот», которые упустили наши предшественники, по системе Виленского Гаона, и его великие заслуги будут мне опорой.

Потом я долго и горько плакал, и в слезах погрузился в сон, и мне казалось, что кто-то пришел и прикоснулся ко мне, и я словно пробудился ото сна, и тогда он сказал мне:

«Разя и исцеляя».[41]

Многомилостивый спас меня и мою дочь, и возвратил меня на землю святой Галилеи, и благодаря Его милосердию, я построил свой дом и нашел себе жену, госпожу Юту Бэлу, чтоб она была жива,дочь благословенной памяти раби Давида Сегеля из Ямполя. Когда в 5584 году[42] вернулась эпидемия чумы на землю святой Галилеи, жизнь ее была в опасности, она была при смерти, но услышал Господь мой горестный плач, и она оправилась от болезни, за заслуги наших праотцев, с Божьей помощью.

А потом был отобран у нас великий праведник, Свет Жизни,[43] да будет благословенна его память. И обрушились на нас многие беды и страдания, смертный ужас и страх.

Также отрада глаз моих, наш дорогой сын Шмуэль Зеев, был отобран у нас в ночь Рош ха-Шана 5582 года.[44] А за ним и наш второй, младший сын, по имени Менахем.

И взвалил я на себя все бремя нужд нашей святой общины, по руководству и по снабжению. Я видел и замечал все, в чем нужда, и устанавливал порядок учебы.

Я страдал от тяжкого горя, от врагов и притеснителей, от произвола народов и его вожаков, обитающих на этой земле, особенно во время осады Акко.[45] И бросали меня в темницу, и страдал я от смертного страха в тяжком заточении, и от всего спас меня Милосердный, благословенно имя Его. В полной мере исполнилось для меня:

«Ибо от каждой беды Он спасал меня».[46]

На Всевышнего я полагался, что бы ни случилось, и что сделает мне человек, Господи, если Ты спасаешь меня своим обетом, и я благодарен Тебе.

Выполнение моего обета задержалось из-за бесчисленных хлопот, и отвращения моей души совать свою голову в реализацию издания моего сочинения, лишенный всякой помощи в опубликовании и печати, а также моего нежелания влезать в тяжелые денежные долги, упаси Боже.

Прошло время, и в месяце Адар 5585 года[47] здесь, в святом городе Цфат, да будет он отстроен, произошел обвал домов из-за сильных ливневых дождей и ураганного ветра. Рухнуло множество домов, и мой дом обвалился ночью 13-го Адара, и все домочадцы, и наши соседи, сидели внутри дома во время обвала, и Благословен Господь, который сделал нам чудо на этом месте…

И тогда я сказал себе, что это не что иное как рука Всевышнего, которая пробуждает меня на выполнение моего обета.

Замешкался я, расслабился, ленился строить дом Израиля, ту мою книгу.[48] Поэтому пал дом Израиля, и обрушились на меня все упомянутые беды.

Препоясал я чресла свои, собрался с силами, как муж для выполнения своего обета Всевышнему, и исполнил обет – написал эту книгу.

[1] 1808 год

[2] 1809 год

[3] Раввин Хаим бен раби Тувья Кац из литовского города Пакрай (ныне Пакруойис), ученик Виленского Гаона.

[4] Сентябрь — октябрь 1809 года

[5] Автор намекает на его фамилию Кац – аббревиатуру «Коэн Цедек» — «Праведный Коэн».Коэны — еврейское сословие священнослужителей.

[6] Объединение (землячество) выходцев из одной страны или области, члены которого получали пособие из средств, собираемых в этой стране или области для поддержки лиц, занимающихся изучением Торы.

[7] Автор намекает на свое имя: Исраэль

[8] Пурим начался 21 марта 1810 года.

[9] Раби Хаим бен раби Ицхак из Воложина, ученик Виленского Гаона.

[10] Автор намекает на имя раби Хаима из Воложина: Хаим на иврите – Жизнь.

[11] война Наполеона с Россией

[12] 1813 год.

[13] Седьмой год семилетнего цикла, называемый еще «субботним» годом или «шмита». Автор имеет в виду слова наших мудрецов из Трактата Авот, глава 5, мишна 9: «…Мор усиливается четыре раза: в четвертый год, в седьмой, на исходе седьмого года и ежегодно — на исходе праздника». Имеется в виде семилетний цикл.

[14] Хаваккук (Аввакум), 1:14. Коэлет (Экклезиаст), 9:12: «…не знает человек час свой, подобно рыбам, захваченным злой сетью, подобно птицам, попавшимся в силок, — как они, уловляются в злой час сыны человеческие…»

[15] Шфарам. Здесь в 161 — 180 гг. во время правления римского императора Марка Аврелия заседал Синедрион — высший еврейский законодательный орган после разрушения Иерусалимского Храма.Ныне – смешанное друзско-арабское село.

[16] раби Саадья бар раби Натан-Нета, ученик Виленского Гаона

[17] Бардаки, впоследствии лидер общины прушим в Иерусалиме

[18] Рут (Руфь), 1:20: «…не зовите меня Наоми, а зовите меня Мара (Горькая), ибо послал мне Всемогущий горесть великую. Уходила я в достатке, а возвратил меня Господь с пустыми (руками)»

[19] То есть, погибли во множестве

[20] Имеется в виду: Халукку

[21] 21 августа 1819 года

[22] начало месяца

[23] Тогда консулом России и Австрии в Акко был Антониус Катипаги, он помогал евреям из России и всячески их поддерживал. Посланцы прушим, прибыв в Литву, просили Адама ха-Кохена Лебенсона сочинить для него хвалебную песнь, и она была напечатана в 1827 году (см. «Песни на святом языке», первая тетрадь, Вильно, 1895).

[24] 1 кис = 500 груш, и всего заплатили где-то 10500 груш.

[25] Наместник в Сидоне или Дамаске, они устроили блокаду Акко.

[26] 1825-1826

[27] Трактат Бава Кама, 60Б

[28] То есть, в полной мере царила чума.

[29] Теиллим (Псалмы), 118:18

[30] 1813 год

[31] Из России, куда он ездил как посланец от своей общины в Цфате для сбора средств (см. предыдущую главу)

[32] В Цфате

[33] Хаваккук (Аввакум), 1:14: «И сделал Ты человека подобным рыбам морским». Коэлет (Экклезиаст), 9:12: «…не знает человек час свой, подобно рыбам, захваченным злой сетью, подобно птицам, попавшимся в силок, — как они уловляются в злой час сыны человеческие…»

[34] Май-июнь

[35] Здесь в 161 — 180 гг. во время правления римского императора Марка Аврелия заседал Синедрион — высший еврейский законодательный орган после разрушения Иерусалимского Храма. Ныне – смешанное друзско-арабское село.

[36] Июль

[37] Август

[38] Осень 1833 года

[39] То есть, погибли во множестве

[40] Намек на имя автора: Исраэль

[41] Йешаягу (Исайя), 19:22

[42] 1824 год

[43] Раби Хаим Фархи, который был убит вечером в первый день месяца Элул (Рош-Ходеш) 5579 (21 августа 1819). Хаим на иврите – Жизнь (см. также предыдущие главы)

[44] 1822 год

[45] Имеется в виду блокада Акко наместниками, воевавшими с наместником Акко Абдаллой-пашой (см. главу №3)

[46] Теиллим (Псалмы), 54:9

[47] Февраль – Март 1825 года

[48] Книга раби Исраэля из Шклова «Пеат ха-Шулхан» (Край стола) рассматривает «галахот» — законы, связанные с жизнью в Земле Израиля, и не включенные в кодекс «Шулхан Арух» (Накрытый стол). Издана в Цфате в 5596 (1836) году.