Надел семерых

Он загорелся этой идеей за 14 лет до этого, еще в 5615 (1855) году, когда за пределами стены была пустота, ни одного жилого дома, только несколько одиноких старых монастырей. Ворота города запирались на ночь из страха перед врагами и грабителями, и страх тот был настолько велик, что городские арабы даже днем боялись выходить одни за ворота.

В 5615 году состоялась помолвка раби Иосефа Ривлина с девицей Сарой Ципой, дочерью раби Иехуды Лейба Гольдшмида.Как рассказывает семейное предание, раби Иосеф был так одержим своей идеей, что во время помолвки сказал брату невесты, раби Моше Ицхаку Гольдшмиду (общественному деятелю Иерусалима и одному из основателей новых кварталов): «Поскольку брачный контракт содержит обязательство: «Да не утаит ни он от нее, ни она от него», я считаю своим долгом не утаивать от невесты свое решение основать новый ишув за стенами города, и поселиться там первым». Родители невесты хотели отменить сватовство, дабы не подвергать жизнь дочери опасности из-за этого сумасшедшего, но невеста сказала:

«Я тоже считаю эту идею важной, и куда пойдет он, туда пойду и я».

Решили, что в него вселился «дибук» из пустыни, который тянет его в пустыню. Гаон раввин раби Меир Ойербах рекомендовал членам семьи разнообразные средства и нашептывания, чтобы изгнать дибука. Но после этих средств раби Иосеф с удвоенной энергией начал пропагандировать свою идею, и проповедовал ее в синагогах ашкеназов и сефардов. Тех, кто был против его идеи выйти за пределы стены из-за святости Старого города, или тех, кто хотел повременить с этим, он убеждал, словно на нем пребывала добрая рука Господа. Единственный, кто согласился с ним и поддержал его намерения, был раби Лейб Горвиц Ломжер, нопро него говорили, что он второй сумасшедший, и что его тоже заразил дибук. Лишь раввин Шмуэль Салант, благословенна память праведника, прислушался к нему.

Он приступил к делу, ведомый той сильной верой, которая предшествует четкой программе. Он говорил: «Не нам давать оценку и судить по первому впечатлению». Начал он действовать еще в 5615 году (1855), выпустив «Напоминание» под названием «Время помиловать его (гематрия этого названия на иврите «בעת לחננה» равна 615), ибо настал срок».[4] Так он доказывал, что пришел срок строительства. Вскоре после написания «Напоминания», в 5617 (1857) году, он основал сообщество под названием «Строители Иерусалима», и начал собирать людей. Были молодые люди, его товарищи, которые согласились записаться в члены сообщества «из жалости», ибо не могли смотреть, как он огорчен, но были такие, кто записался, надеясь на что-то стоящее и важное, что может из этого получиться.

В 5619 (1859) году его пригласили после переписки богатые родственники, общественные деятели из Шклова и Могилева, приехать к ним и обсудить его идею лицом к лицу. Идея нашла отклик в их сердцах, и они основали в Шклове комитет, обещая ему собрать деньги в фонд строителей домов в Иерусалиме. Они советовали ему не спешить и не пороть горячку, а действовать постепенно и обдуманно. Раби Иосеф Ривлин провел за границей около девяти месяцев. После возвращения в Иерусалим ему прислали 800 рублей, собранных комитетом под руководством зятя раби Хиллела Ривлина. Эти 800 рублей были переведены в кассу колеля прушим в Иерусалиме, и позже пошли на покрытие общих расходов при покупке первого участка земли. Была еще одна сумма, которую вложил раби Иосеф Ривлин для этой цели, потом еще одна сумма, которую привез посланец раби Хаим Алеви Ковнер, благословенна его память, один из семи основателей «Нахалат Шивы» и других кварталов.

Р. Йосеф Ривлин. Источник.

Преисполненный новых надежд после успеха в Шклове, раби Иосеф Ривлин взялся за дело с огромной энергией. Первые, кто присоединился к нему на этот раз, и более серьезно, были раби Лейб Горвиц, раби Биньямин Бейниш Салант, его шурин раби Моше Ицхак Гольдшмид, благословенна его память. Они согласились быть в комитете «Строителей Иерусалима», но выдвинули условие: не начинать, пока не будет собрана сумма, достаточная для одновременного строительства, по крайней мере, 25-ти домов, синагоги, миквы и каменного забора с железными воротами вокруг поселения, как полагается. Было выдвинуто еще условие: чтобы облегчить их участь, привлечь людей из-за границы, которые примут участие в строительстве дома или части дома. И особенно они просили, чтобы участок находился недалеко от стены, не далее пятисот шагов.

Раби Иосеф Ривлин согласился на эти условия, хотя считал, что нужно начать строительство с отдельных домов, и не надо бояться отойти чуть дальше от стены. Он тотчас же стал договариваться с арабами по поводу покупки большого участка поля поблизости от города «с целью засеять пшеницу для специальной мацы».[5]Он опасался раскрыть арабам истинные намерения, так как арабы, хозяева домов и дворов внутри города, смотрели недобрым глазом на развитие ишува вне стен. Они полагали, что евреи всегда будут пребывать внутри стен в их подчинении, и они смогут повышать квартирную плату, как душе угодно, и вести себя с евреями, как хозяева.

Он договаривался несколько лет. Предлагались разные участки – поблизости от Яффских ворот, от Шхемских ворот, на севере, на западе и на юге. Он часто выезжал в сопровождении кого-либо из сообщества за пределы города, проверять и измерять. Главная трудность заключалась в том, что участки состояли из множества наделов со своими хозяевами, а одним из предварительных условий было: земля должна принадлежать одному хозяину и быть чистой от любых претензий и исков, продавцы должны предоставить карты участков с приложением свидетельств о продаже, подтвержденных и заверенных всеми участниками и наследниками. Однажды раби Иосеф оставил на своем столе такие карты и свидетельства. Вернувшись, он увидел, что кто-то написал на них большими буквами: «Мечты», «Сумасшедший», «В конце концов, арабы убьют тебя, если не купишь у них».

Холера 1865-1866 годов опустошила ишув, но способствовала продвижению его идеи — выйти из духоты и тесноты городских дворов. За Иорданом вспыхнула холера, и сотни арабов бежали в Иерусалим, и остались в нем, усилив тесноту, скученность и опасность заражения. Арабы стали повышать квартирную плату.

Раввин Яаков Меир, благословенна его память, вспоминал, что однажды, когда еще не было никакого ишува вне стен Старого города, глава семьи Башат[6] по имени Абдалла Намер сказал раби Иосефу Ривлину: «В следующий мухаррам[7] я удвою цены на квартиры. И что вы сделаете? Даже если все твои евреи станут тоненькими, как веточка на дереве, им не хватит места на их «руинах», и заплатят, как я потребую».

После этого раби Иосеф, приложив огромные усилия, основал небольшое сообщество своих единомышленников, которые после ряда невероятных приключений заложили и построили квартал «Нахалат Шива». В 5626 (1866) году была организована маленькая группа участников: раби Иосеф Ривлин, раби Бен Цион Лион, раби Хаим Алеви Ковнер, раби Моше Ицхак Гольдшмид, раби Бейниш Салант, раби Лейб Горвиц, раби Шмуэль Бар-бац. Они договорились о покупке большого участка за 400 наполеон[8], но из-за всевозможных проволочек и задержек сделка не состоялась.

Раби Иосеф Ривлин не отчаивался. В 5627 (1867) году он приступил к покупке другой земли, рядом с этой, и именно на ней был построен квартал «Нахалат Шива». Эта земля была несколько лет в аренде у раби Лейба Горвица и раби Моше Ривлина, брата раби Иосефа, и на ней выращивали пшеницу для специальной мацы. Земля была куплена всеми участниками, и еще присоединились: раби Моше Ривлин, брат раби Иосефа Ривлина, раби Михаэль Коэн, раби Йеошуа Елин, раби Йоэль Моше Саломон.

Конечно, и эта покупка не прошла гладко и легко. Раби Иосеф Ривлин страдал не только от арабов, продавцов и их родственников, которые приходили с претензиями по поводу продажи, но были и «раскаявшиеся», и семейные неприятности. Поэтому решили купить землю, цена которой не будет столь велика, только под пшеницу для специальной мацы, чтобы у каждого была своя доля.

Землю зарегистрировали в государственном реестре на имя Эстер, которую все звали Элтуше, жены раби Лейба Горвица и дочери гаона раби Элияху Иосефа Ривлина, благословенна память праведника[9]. Никто из участников-мужчин не должен был появляться в учреждениях регистрации земельных владений, ибо опасались мести арабов, сдающих им квартиры в Старом городе. Рассказывают, что Элтуше ходила в учреждение регистрации, чтобы записать землю на свое имя, одетая, как арабка, и закрывала лицо шалью, как принято у них.

Вся купленная территория занимала примерно 24000 локтей, но реально они получили меньше, из-за претензий арабов на западной границе участок был урезан. При покупке не производились замеры числа локтей либо другие замеры. В турецких документах на покупку «кушанах» указывались лишь границы:

— с севера — царская дорога (то есть, Яффская),

— с юга – старинное мусульманское кладбище (кладбище мусульман-захватчиков страны времен раннего ислама) рядом с бассейном Мамилла,

— с востока – скала и несколько деревьев,

— с запада – части забора и древнее мусульманское кладбище.

Продажная цена всего участка составила 170 турецких лир. Дополнительные расходы: плата за вступление во владение, как принято, всевозможные бакшиши и расходы в судебных инстанциях составили сумму, почти равную той, что была собрана в Шклове в 5619 (1859) году. Пришли к согласию по вопросу заселения: каждый будет заселяться на свой участок в свое время после построения своего дома. Фонд должен использоваться как фонд-заем для расширения строительства. Согласно Уставу, за год необходимо построить два дома – тем, кому выпал жребий. Каждая квартира имеет две комнаты, как записано в Книге Основания «Нахалат Шива».

4-го Ияра 5629 года[10] состоялась первая жеребьевка, и были определены те двое из семи, которые построят два первых дома в первый год. Одним из этих двоих, кто удостоился, был раби Иосеф Ривлин. Он был готов строить немедленно, у него не хватало терпения ждать. Он тотчас заложил краеугольный камень своего дома в начале первой полосы от улицы Яффо. Праздник закладки краеугольного камня был отложен на день Лаг-ба-Омер.[11] Многие жители вышли из Старого города на этот праздник. Через несколько дней был заложен фундамент дома раби Михаэля Коэна, он задержался по ряду причин, в том числе из-за того, что его жена не хотела жить с ребенком в пустыне. Раби Иосефу Ривлину пришлось взять на себя ответственность за его дом.

9-го Тамуза[12] два первых дома со стенами и крышами стояли на своих местах.

18-го числа месяца Менахем-Ав[13] строительство дома раби Иосефа Ривлина было закончено, со всем необходимым, и построен резервуар для сбора дождевой воды, которая использовалась для миквы, мытья и стирки (питьевую воду приносил феллах в бурдюках из колодцев Старого города). Дом раби Михаэля Коэна был еще без пола и штукатурки.

27-го Ава[14] раби Иосеф Ривлин отметил новоселье, и поселился в новом доме.

Первое время его жена еще оставалась в городе, а он шел ночевать туда в будние дни в сопровождении одного еврея сефарда, по имени Насим Шемеш. Рассказывают, что каждое утро у городских ворот родственники ждали его, дабы убедиться, что он жив.

Однажды в мусульманский праздник родственники умоляли его не выходить вечером из города. Пригласили в дом его брата раби Залмана Хаима Ривлина, благословенна его память, и один из его друзей закрыл дверь комнаты, сказав, что не позволит ему выйти из комнаты, пока он не пожмет ему руку в знак обещания, что не уйдет этой ночью. Но он ответил, что если прекратит, хотя бы на один день, ночевать в своем доме, новый ишув прекратится, не дай Б-г! Он вырвался и ушел, громко распевая: «Всевышний обитает на Сионе!»[15]

Рассказывают, что однажды, в первое время пребывания вне стен города, пригласил раби Иосеф Ривлин одного из семи переночевать с ним, чтобы тот привыкал ночевать вне города. Но в полночь гость со страху схватил свое одеяло и подушку и забился под кровать раби Иосефа. Разные случаи рассказывали о тех временах. Он не только время от времени уговаривал знакомых переночевать с ним в новом жилище, но придумывал уловки: приглашал ближе к вечеру к себе в гости, якобы посмотреть дом и палисадник, и ненадолго задерживал их. Гости, вернувшись к воротам, находили их запертыми, и вынуждены были ночевать в его доме.

Однажды он пригласил двоих друзей, раби Менделя Меламеда, и еще одного. Обнаружив, что ворота уже заперты, они вернулись к нему в дом, дрожа от страха. Он поддерживал и укреплял их дух, но все напрасно, пришлось позвать в ту ночь специального сторожа для их охраны. Один из них так злился, что отказался разговаривать, а когда раби Иосеф Ривлин подал ему стакан кофе и воду, тот злобно пнул его ногой. Утром, вернувшись благополучно в город, он сказал, что должен прочитать благодарственную молитву за спасение от опасности.

Рассказывают и такое о первых днях жизни в «Нахалат Шиве»:

Однажды раби Иосеф Ривлин собрался на несколько дней в город Яффо. Его близкие, все еще надеясь отговорить его жить вне города и рисковать своей жизнью, наняли феллахов, велели им снять двери и окна и разрушить часть участка, дабы раби Иосеф, вернувшись, подумал, что это грабители, и тогда покинет этот дом. Но раби Иосефу пришлось вернуться с полпути, так как дорогу от Яффо до Иерусалима мостили (к предстоящему визиту императора Франца Иосифа), и она была перекрыта. По возвращении он обнаружил большой пролом в заборе двора. Узнав, что к этому приложили руку его друзья, он сказал им, что ему обещано с Небес: «Мир тебе, и дому твоему мир»,[16] «Всевышний обитает на Сионе!», и тому подобное.

Раби Иосеф Ривлин построил высокий каменный забор для защиты и посадил деревья вокруг двух домов. Также он назначил месячную плату турецкому офицеру, охраняющему Яффскую дорогу, чтобы тот обращал внимание и на новые дома. Он поставил колокол на крышу, и повесил фонарь «для спасения и выручки». Потом он применял такой фонарь во всех первых кварталах, которые основал, как удобный сигнал «друзьям» из охраны Яффской дороги и стражи на городской стене. На участке постоянно находился сторож араб, охранявший строительные материалы на всем участке, который все еще засевали пшеницей для специальной мацы.

[1] Дед и тезка автора воспоминаний. Он был внуком Хиллеля Ривлина (1752, Шклов, – 1838, Иерусалим), ученика Виленского Гаона, который поселился в Эрец-Исраэль в 1809 г. среди первых прушим. Годы жизни: 1821 — 1866

[2] Иосеф Ицхак Ривлин (около 1837, Иерусалим, – 1896, там же) – один из руководителей еврейской общины Иерусалима, писатель, также внук Хиллеля Ривлина.

[3] 16 апреля 1869 года

[4] Теиллим (Псалмы), 102:14: «Ты встанешь, сжалишься над Ционом, ибо время помиловать его, ибо настал срок». Гематрия 1855 года, записанного ивритскими буквами по еврейскому календарю תרט»ו , равна гематрии слов «בעת לחננה» — «время помиловать его», на основании чего делался вывод о судьбоносности этого года.

[5] «Маца шмура» — специальная маца, за приготовлением которой тщательно следят с момента жатвы.

[6] Башат — семья богатых арабов, которые сдавали квартиры евреям и оказывали им посреднические услуги.

[7] Первый месяц мусульманского календаря

[8] Один наполеон = 20 франков

[9] Элияху Иосеф бен Арье Лейб Ривлин (он же Илья Иосиф из Дрибина; 1805, местечко Илья, Белоруссия, – 1865, Иерусалим) — принадлежал к хасидской ветви семьи Ривлин; поселившись в 1847 г. в Иерусалиме, играл видную роль в общине Хабада. Его труд «Охолей Иосеф» («Шатры Иосифа»; 1-е изд. — 1868) посвящен вопросам Галахи.

[10] 15 апреля 1869 года

[11] 29 апреля 1869 года

[12] 18 июня 1869 года

[13] 26 июля 1869 года.

[14] 4 августа 1869 года

[15] Йоэль (Иоиль), 4:17 и 4:21: «И узнаете вы, что Я – Господь, Бог ваш, обитающий на Цийоне, на святой горе Моей, и станет Иерушалаим святынею, и чужие не пройдут больше через него.»

«И будет вечно заселена Иудея, и Иерушалаим – во веки веков. И отомщу Я за кровь их, еще не отмщенную, и будет Господь обитать на Цийоне»

[16] Шмуэль 1 (1 Книга Царств), 25:6: «…Да будет так всю жизнь! Мир тебе и дому твоему мир, и всем твоим мир».