Два пророка сионизма

Трудно представить себе двух более несхожих людей. Рав Калишер родился за 65 лет до Герцля. Этот ученик выдающегося комментатора Талмуда и галахиста р. Акивы Эйгера был раввином города Торн (ныне Торунь) в прусской части Польши. Достаточно сказать, что зятем р. Акивы был Хатам Софер, глава венгерского еврейства, прославившийся словами «все новое запрещено Торой», а рав Калишер вел с ним переписку и был его соратником в борьбе с реформизмом. Труды р. Калишера написаны в лучших традициях талмудических школ Центральной Европы.

Теодор Герцль родился и вырос в Будапеште, в молодости посещал с родителями реформистскую синагогу, а затем на долгое время и вовсе оторвался от какой-либо связи с еврейской религией. Он учился в нееврейской гимназии и закончил Венский университет, работал в австрийском суде и писал популярные пьесы для театра по-немецки.

Рав Калишер прожил долгую жизнь, около восьмидесяти лет, двое его сыновей, раввины Арье-Лейб и Вольф Калишеры, продолжили дело его жизни. Герцль прожил всего 44 года, семейная жизнь его была несчастна, одна дочь умерла от наркотиков, другая погибла в Терезиенштадте, а сын покончил с собой. Имя Герцля знакомо каждому израильтянину, увековечено на каждом углу, его высказывания превратились в лозунги и поговорки. Имя рава Калишера значительно менее известно, но мысли его, преломившиеся в учении рава Кука и его учеников, стали основой религиозно-сионистского мировоззрения.

И вот эти-то два человека придумали сионизм — движение за возвращение еврейского народа на Святую Землю.Никто из них не мог представить себе ситуации, при которой евреи вернулись в свою страну и не озаботились восстановлением Храма. Поговорим о том, как они представляли себе возобновление храмового служения в возрожденной земле Израиля.

Герцль описывает будущий Иерусалим в утопическом романе «Обновленная земля» (Alteneuland), вышедшем в свет в 1902 году, незадолго до смерти автора. В одной из глав романа герои видят «огромное роскошное здание, сверкавшее золотом и ослепительно белым мрамором. Это был целый лес мраморных колонн с золотыми капителями, поддерживавшими купол». С глубоким волнением они слышат слова: «Это храм!»

И дальше: «Иерусалимский храм… был восстановлен во всем своем древнем великолепии. Сара и Мириам прошли в женское отделение. Фридрих и Давид стояли в задних рядах. Под мощными сводами торжественно звучало пенье и звуки лютней; глубокое волнение охватило Фридриха. Молящиеся вокруг него шептали молитвы».

Понятно, что видит в Храме Герцль — грандиозную синагогу. Недаром герои идут в него вечером в канун субботы (время, когда врата настоящего Храма закрывались). Поэтому ему даже не приходит в голову упомянуть служение и жертвенник. В его Храме молятся, поют, поклоняются Невидимому Б-гу, но не приносят жертвы.

В главной книге рава Калишера «Дришат Цион» («Взыскание Сиона») вся третья глава посвящена возобновлению жертвоприношений. Суть этой книги состоит в том, что к восстановлению пророчества и к окончательному Избавлению должна привести стадия целенаправленных усилий со стороны еврейского народа: заселение Земли Израиля, продуктивный (прежде всего сельскохозяйственный) труд, исполнение заповедей Всевышнего (в том числе заповеди жертвоприношения). Тем самым жертвы и жертвенник оказываются в самом сердце этой «протосионистской» программы. Строительство же Храма рав Калишер упоминает как-то мельком, когда доказывает, что оно не является необходимым условием для восстановления служения, аналогично тому, как по возвращении евреев из Вавилонского изгнания между восстановлением жертвенника и строительством второго Храма прошло целых 22 года.

С точки зрения иудаизма, есть два строения, которые воплощают в себе два вида связи между народом и Всевышним — Храм и Жертвенник. В первые столетия после входа евреев в землю Израиля две эти функции вовсе не были необходимо связаны. Мишкан (Скиния) и хранившийся в нем Ковчег завета, символизировали Б-жественное присутствие, неразрывную связь избранного народа и Творца. На протяжении этих первых веков Мишкан несколько раз перемещался с места на место, дольше всего пробыв в городе Шило. Общественные жертвы, воплощая идею служения Б-гу, иногда приносились там же, где стоял Мишкан, но чаще в других местах. Только царь Шломо окончательно соединяет две эти идеи, навсегда установив место жертвенника во дворе Храма.

Представляется, что каждый из этих двух провидцев, глядя в будущее, видел одно из этих двух строений. Герцль видит в будущем Храм, воплощающий Б-жественное присутствие, избранность народа. Это связано с тем, что еврейский народ дорог ему сам по себе, вне связи с его долгом служения. Идея служения Герцлю не вполне чужда, но, в соответствии с духом времени, заменяется идеей общественного служения (эта мысль красной нитью проходит через весь роман). Рав Калишер видит в будущем прежде всего Жертвенник, возможность для еврейского народа выполнять свое предназначение — служить Б-гу, следовать Его заповедям.

Будем надеяться, что две эти идеи снова встретятся вместе в том самом Израиле, о котором мечтали Герцль и рав Калишер, и Храм и Жертвенник будут отстроены вскоре, уже в наши дни.