статьи наших авторов
«Таг Мехир» как «схватки при рождении нового народа.»
Автор: Иеуда Ифрах
Оригинал опубликован впервые в газете Макор Ришон
Перевод[1]: Меир Антопольский
Поселение Ицхар, полу — праздничные дни Песаха. Двадцать лет спустя после издания брошюры «Блажен муж[2]«, рав Ицхак Гинзбург, один из ведущих раввинов Хабада в наши дни, собрал фарбренген под заглавием «свободные люди в Стране Израиля[3]«. В произнесенном там уроке, содержания которого здесь впервые[4] предлагается широкой публике, рав Гинзбург нанес первые штрихи к теологическому и теософскому оправданию актов, именуемых «таг мехир». Из его слов следует, что поступки эти направлены не только против структур светского истеблишмента Израиля, но и – и даже в первую очередь — против ценностей и самой картины мира религиозного сионизма.
Р. Ицхак Гинзбург. Источник фото.
Прокалыватели шин, создатели граффити и поджигатели дверей мечетей уже давно мешают спать спокойно не только «еврейской секции» Шабака и канцелярии премьер-министра, но и руководству поселенческого движения. С точки зрения последних эти анархисты представляют собой угрозу, почти смертельную, для репутации всего поселенческого проекта. Главная трудность в подходе к этой молодежи, которая «несется безудержно[5]«, это то, что у этого стада нет пастыря. Именно потому столь смехотворными выглядят подчас попытки минстра обороны и других чиновников объявить «таг мехир» террористической организацией – нет там ни организации, ни порядка, ни иерархии и командования. Аэрозольную краску для граффити можно купить в каждом хозяйственном магазине, шип для прокалывания шин – в магазине туристических принадлежностей, а бензин – на автозаправке. А целей – как-то: мечетей, автомобилей, принадлежащих арабам, или армейских джипов – на Святой земле хватает.
Однако у них не только нет практической иерархии, но и упорядоченной идеологии. До сих пор не было ни одного значительного духовного лидера, который высказал бы вслух положительное отношение к этому явлению. А потому тому, кто хотел бы добраться до корней, весьма непросто спорить с мотивами поступка. Именно потому так важен обсуждаемый текст. Представляется, что впервые мыслитель уровня рава Гинзбурга прямо обсуждает тему «таг мехир» и находит этому явлению место. Так что, видимо, на самом деле нет идеологического вакуума – за поступками, которые сводят целую страну с ума, стоит система взглядов, направление и цель.
Буйный парень.
Немного цитат из обсуждаемого текста.
«Во время родов бывают схватки. В это время и мать страдает, и младенец нерожденный также чувствует эти схватки. Он начинает буянить, ведет себя бесконтрольно. То, что «ребята» совершают те или иные поступки – все это родовые схватки».
«Есть беременная матка. В каждом месте в государстве есть такая матка, которая рождают новую голову. Но здесь, в Ицхаре, это особенная матка. Это иешива. Задача матки – родить новый народ. И неважно, что это только единицы. Так рассказывают о руководителях Совета четырех земель – они пришли к Бааль Шем-Тову и сказали: «нас миллионы, а у тебя – всего несколько учеников. Что ты сможешь изменить?» Мы еще узнаем, что и как влияет и изменяет».
«Мы в процессе родов, и эти схватки – это стадия гойская, ведь [о рождении народа] сказано «народ из среды народа[6]» и потому поступки эти гойские. Приносят жертвы вне Храма[7] и вообще совершают всякие гойские поступки».
(Это место и в статье, и у рава в оригинале не очень понятно сформулировано. Если я правильно понял, р. Гинзбург хочет сказать, что пока «новый еврейский народ» еще не родился, для поведения людей на промежуточной стадии характерны поступки, не типичные для евреев — прим. перев.)
Здесь рав различает три возможных мотива для участия в поступках «таг мехир». Первая – самосуд. «Некоторые начинают так поступать, потому что ему снесли дом». Рав Гинзбург отвергает этот мотив: «Мотив «человек сам вершит суд» [8] — это не рождение нового народа, а чистый эгоизм, забота частного лица о своем имуществе. Это — не наш путь».
«Более высокий уровень – заповедь «уберечь еврея от греха». Когда мы видим кого-то, кто нарушает заповедь, или даже только собирается нарушить заповедь, то по учению Торы можно ударить человека, чтобы удержать его от греха. Не потому, что он хочет разрушить твой дом, а потому, что вот – еврей, брат твой, солдат в форме, и он сейчас будет совершать грех – надо что-то сделать, чтобы его удержать от этого. Ты беспокоишься не о себе, а об этом солдате – это значительно выше уровнем». Однако, по мнения рава Гинзбурга, и это не тот мотив, который двигает молодежью Ицхара. «Разве это мотив поступков, совершаемых здесь? Нет. Даже «уберегать от греха» в силу чистой любви к евреям – нет, здесь идет речь не о том».
Так что же тогда? Настоящая движущая сила – это хаос, вызванный рождением новой политической и религиозной парадигмы. «Это просто движения подростка. Который только что вышел на свободу, родился вновь. Это родовые схватки в чистом виде. Он освобождается из египетского рабства, в котором был до сих пор. Он учится в иешиве, и иешива помогает ему освободиться из рабства. Никто ему не говорит делать то или это. Однако, раз уж он только что родился- как мы уже говорили, после родов слегка буянят. Как гои. Это — родовые схватки. В каком мире эта ступень? В мире Брия. Там матка, там мать, там рождаются». Итак, согласно раву Гинзбургу, насилие оценивается не само по себе, а в соотнесении с намерениями, которые его сопровождают. Для него нет больше критерия результата, а лишь критерий намерения.
В рабстве у государства.
Суть праздника Суккот в солидарности израильского общества, как говорит рав: «Тшува прадника Суккот – это возвращение к единству народа Израиля. Это праздник сбора [урожая], праздник четырех видов растений[11], праздник праотца Яакова, о котором сказано, что он «приобщился к народу своему». Т.е., он удостоился праздника собирания, когда «достойны все евреи сидеть в одной сукке».
Этот праздник обращен в первую очередь на исправление харедимного общества. «Кто не хочет быть частью целого? Не хочет взять ответственность за судьбу целого? Это харедим. Вот стратегия харедимного общества: через десять лет мы будем большинством, и тогда посмотрим, что будет. А до тех пор наша особенность – в нашем отделении от целого, за которое мы не отвечаем. Тшува к целому – это ощущать связь с целом, и чувствовать ответственность за целое».
Праздник Шавуот – праздник дарования Торы. По логике рава, он обращен к светскому обществу. «Есть общество, которое надо вернуть к тшуве в самом буквальном смысле. Надо приближать каждого еврея к тому, чтобы он сказал «исполним и поймем», к соблюдении Торы и заповедей. Это, в первую очередь, тшува светского общества».
Отсюда рав Гинзбург подходит к тому «новому», что рождается в Ицхаре: «Что же происходит здесь, в этом обществе Это роды, это освобождение от ограничивающего менталитета Египта. Рождается свобода у этих подростков, юношей, свобода от душевного подчинения истеблишменту. И никак это не противоречит тому, что мы любим каждого еврея и хотим приблизить его. Но именно это общество больше подчинено истеблишменту, чем светское. Религиозно-национальное общество подчинено Египту, находится в Египте. И праздник этот – это освобождение от Египта».
Как глина в руках горшечника
Рав Гинзбург – личность, нелегкая для понимания. Без всякого сомнения, это один из самых активных творцов нашего поколения. Книги его легко заполняют три большие полки, демонтрируя удивительную многогранность его творчества, включающего кабалу и психологию, математику, музыку и эпистемологию. Гениальные способности рава Гинзбурга в области логического мышления трудно постижимы. А его творчество в области хасидизма и кабалы – это вообще бесценное сокровище. Однако же духовная и интеллектуальная гениальность рава может сравниться только со степенью его оторванности от реальности, от политических и этических границ. Веками большинство поским, устанавливая галаху, принимали во внимание действительность и налагаемые общественными реалиями ограничения. Не таков рав Гинзбург, для него этих ограничений практически не существует. На его уроках кажется, что реальность – это что-то жидкое или желеобразное, без определенных границ и направлений. Твердой валютой оказывается только упорядоченное и строгое учение кабалы, в весьма своеобразном и творческом толковании рава Гинзбурга. Учение это прорезает жидкую действительность сверху вниз, как луч лазера, и упорядочивает ее в соответствии с высшим планом.
Это касается, кстати, не только его политического учения, но и психологической теории, на основе которой он создал «Школу учения о душе». По его системе психологическая помощь больше основывается на осознании структуры души в том виде, в каком она должна быть по исправлению, сверху вниз, чем на внимательном отношении к сиюминутным проблемам клиента.
Для него нет диалога между полюсами, между высшим и низшим. Низшее есть сырье, глина, отданная умелым пальцам высшего. Почва – это вещь пассивная, женственная, ожидающая высшего повеления. Реальность не учитывают, а спасают. И потому общественное мнение, международное положение и право не очень-то значимы при принятии решений. И точно так же и внутренний мир юных учеников, часто неустойчивый, которые часто не вникают в философские тонкости учителя, что приводит их снова и снова в кабинет следователя.
Парадоксальным образом, основная аудитория рава Гинзбурга – это религиозно-национальная молодежь. По его мнению, только они способны поднять знамя бунта и создать «настоящее» еврейское государство. Рав верен учению Любавичского Ребе, который призывал «делайте все от вас зависящее, чтобы привести праведного Машиха – через первозданный свет, но в сосудах Исправления[13]». Отсюда делается вывод, что Избавление не будет постепенной эволюцией существующего порядка вещей. Из выжатого лимона сионизма нельзя уже, по его мнению, выжать ни капли – он сделал свое дело. Избавление придет через революционное изменение, «новые небеса и новую землю».
Путь ненасилия.
И что тогда «Тогда только надо сказать «Я — Йосеф», указать на истинное Я, и тогда приходит пророчество. «Есть пророки в Израиле». Высший уровень, мир Ацилут – «отвергни приказ». Не просто спасти солдата от дурного поступка, а пробудить его, чтобы и он родился заново, сменил взгляд и принял участие в идеологической революции, совершающейся в стране. Ты солдат, на тебе форма. Но знай – есть что-то, что выше государства – Всевышний. А потому не выполняй этого приказа. Это сила того, кто уже родился: он не должен ничего делать, только действовать силой слова. В мире Ацилут только говорят, уверенно и приветливо, причем с радостью, даже с шуткой, кто умеет пошутить. У того, кто умеет рассмешить собеседника, есть большая сила в мире Ацилут, он может предотвратить много дурного». Итак, цель – ненасильственное гражданское сопротивление. Только путь к добрым намерениям вымощен адом.
Как можно подытожить этот далеко идущий манифест? Святой анархизм или Геула, зашедшая в пике? Протест против сионистского «еще немного, еще чуть-чуть», или безумие мистика, потерявшего чувство направления? И еще: какое влияние имеют эти тексты на молодое поколения «Нагорья[15]»? Правда ли, что это лишь «сорняки», как их обзывают руководители поселений, или же это как раз думающие, серьезные молодые люди, которым близка идеология рава Гинзбурга? И именно она толкает их к действию.