Про жену Потифара и Коран.

История Йосефа – длинная и увлекательная, недаром Томас Манн сделал из нее двухтомный роман. В этот раз мы сосредоточились на той ее части, которая рассказывает об истории с женой Потифара. Что касается имен: и Потифар, и его жена в Коране безымянные (Азиз, т.е вельможа, это все-таки скорее имя нарицательное), имя жены — Зулейка — появляется в дальнейшем в мусульманском комментарии и из него перекочевывает в поздние наши мидраши.

В плане языковом Дан давал нам почувствовать причины, заставившие Кристофа Люксенберга[2] утверждать, что Коран был – по крайней мере, частично — исходно написан сирийскими христианами. Христианами или нет, это уж я не знаю, но близость многих строк Корана к Таргуму (сирийско-арамейского переводу, а подчас пересказу, Танаха) Дан смог дать почувствовать даже мне, весьма мало понимающему в семитской филологии.

Относительно же изложения собственно упомянутой истории в Коране можно вынести следующие наблюдения.

· Женские персонажи, как это характерно для большой части Корана (не всего) выведены намного более негативно, чем в тексте Торы.

· Значительная часть сюжета просто выпала при передаче из Торы в Коран. Но довольно много и приросло. Частично это объясняется тем, что с очевидностью Коран обращался вначале к людям, знающим сюжет. Это не должно означать, что эти слушатели учили Тору. Но они жили в контексте иудео-христианского континуума, преимущественно арамео-язычного, в котором этот сюжет был известен. Иначе говоря, современный мусульманин, незнакомый с Танахом, с иудео-христианской традицией, воспринимает Коран принципиально иначе, чем его первоначальные слушатели.

Но чем бы ни объяснять эволюцию сюжета, чрезвычайно интересно – как именно изменился сюжет. И тут Дан показал нам, как Таргум (в данном случае – Йонатана) оказывается промежуточной станцией между тестом Торы и текстом Корана. Из трех текстов, текст Торы отличается наибольшей лаконичностью и наибольшей психологической достоверностью в описании поведения персонажей. Таргум добавляет массу подробностей, Коран – продолжает линию Таргума, тоже масса сочных подробностей, но он уже опускает многие части исходного сюжета, и в результате поведение действующих лиц становится значительно менее логичным.

Например, в Коране Потифар-Азиз сразу понимает, что жена его обманывает, и не отправляет Йосефа в тюрьму. Однако же это не мешает жене его продолжать пытаться соблазнить Йосефа уже в следующем стихе! И в результате того все-таки отправляют в темницу, хотя уже не вполне ясно – за что.

Почему мне кажется столь важными подобные встречи, сравнительное изучение текстов? Я уверен, что специалистам все, что мы обсуждали, давно известно. Но это никак не проникает в повседневный диалог! Ведь относительно христианства даже самые темные из христиан и из евреев осознают – что оно произошло из иудаизма. Выводы из этого можно делать самые разные, но, по крайней мере, есть общий язык Писания и есть осознание, что мы служим одному Б-гу.

В отношениях евреев и ислама нет этой базы. Нет понимания – ни у нас, ни у них — того, что Коран – ветка того же дерева, на котором выросли плоды и еврейской, и христианской мысли. Причем в этом утверждении нет ничего оценочного. Например, христианин может считать, что Новый Завет – самая лучшая ветка на этом дереве, ради которой все и росло. А еврей – придерживаться прямо противоположного взгляда. Но оба понимают, что где выросло. А про Коран это не так.

При этом тот факт, что семитологи, библеисты и арабисты это прекрасно понимают – никак не влияет на человечество. Мысль эта должна просочиться к людям попроще – к евреям и к мусульманам. И вот урок Дана позволяет такому разговору начаться, хотя бы между несколькими евреями, на этот урок пришедшими.

[1] Отца известного политического деятеля Реувена Ривлина. Узнав этот перевод, я кое-что стал иначе понимать и в деятельности самого Ривлина-сына, весьма мне симпатичного. Вообще семья Ривлиных удивительная, восходящая к алие учеников Виленского Гаона – тогда уже был первый из Ривлиных.

[2] Псевдоним немецкого семитолога, вероятно сирийского или ливанского христианина по происхождению. Пишет под псевдонимом, поскольку утверждать подобное в нашем безумном мире и остаться в живых, даже в цивилизованной Европе, оказывается непросто.