Обсуждение книги рава Яакова Нагена «Единое Имя»

Запись серии лекций, прочитанных М. Антопольским в рамках лектория Место Встречи. Огромное спасибо Андрею Уваркину за обработку видео* в письменный текст, и Пинхасу Полонскому, который подтолкнул меня к идее прочесть эти лекции.

Важное замечание лектора: когда я пересказываю мысли того или иного раввина, даже если в этом тексте слова эти взяты в кавычки, это не цитата, а вольное изложение его подхода так, как я его понял. Всегда лучше обращаться к первоисточнику. В книге рава Нагена приведены настоящие цитаты.

(видео*-формат можно посмотреть здесь: Часть 1, Часть 2).

Межрелигиозный диалог в прошлом и настоящем

История знает разные формы общения религиозных евреев с представителями других религий, которые имели место в Средневековье и в новое время. Например, есть такой способ общения, как диспут, когда каждый из собеседников пытается убедить другого, а также слушателей в том, что его религия – самая правильная, а религия собеседника – неправильная. Таких диспутов на протяжении Средних веков было множество, и кончались они, как правило, очень плохо. И в новое время диспуты периодически проводятся, но они либо вредные, либо бессмысленные. Если на таких диспутах люди говорят всерьез, то, как правило, это кончается ссорой, скандалом или взаимными убийствами, а если люди говорят не всерьез, то это просто бессмысленно.

На этом основании важнейшие еврейские ортодоксальные лидеры ХХ века, а именно Любавический ребе и рав Соловейчик, два совершенно разных человека, независимо друг от друга постановили, что межрелигиозный диалог не должен касаться вопросов религии. Они сказали: «Пусть евреи с христианами говорят о благоустройстве мира, о том, как предотвращать войны, как вместе заниматься благотворительностью, как правильно устраивать общество и т.д. Вот прекрасные темы, а религии вообще касаться не будем».

И поэтому есть второй вид диалога, который сводится к договору о том, что убивать нехорошо, воровать нехорошо, прелюбодействовать тоже довольно паршиво, и попытке построить на этом основании некие взаимоотношения. Это тоже форма межрелигиозного диалога, но все же достаточно примитивная, потому что для большинства нормальных людей эти темы даже не нужно обсуждать. Конечно, иногда встречаются люди, которым нужны доказательства того, что евреи и христиане одинаково понимают базовые моральные ценности, но с такими людьми вообще непонятно, как можно вести диалог.

Мы же хотим поговорить о третьем виде религиозного диалога, в котором мы – да, обсуждаем содержание наших религий, но при этом не пытаемся никого победить и призвать в свою религию. Каковы галахические основания такого диалога и что именно можно в таком диалоге обсуждать – это и есть тема нашей статьи.

О книге

«Единое Имя» — важнейшая новая книга о диалоге между Израилем и народами мира в современную эпоху. Тираж у книги не очень большой, поэтому даже в ивритоязычной среде она не стала общеизвестной спустя несколько месяцев после ее выхода. И тем более, люди, не читающие на иврите, ничего не слышали ни о книге, ни о ее авторе.

Название книги – это конец известного стиха в Танахе о том, что в конце времен будет Один Бог и Одно Имя, т.е. все люди будут называть Бога одним именем.

Буквальная формулировка подзаголовка книги, которая мне кажется более правильной, чем «диалог», – это «исцеление отношений между Израилем и религиями мира». Именно религиями мира, а не народами мира, это два разных сюжета.

Эта книга делает важный шаг по направлению к межрелигиозному диалогу при том, что сама диалогом не является. Книга обращена именно к ортодоксальному еврейскому читателю и будет, наверное, менее интересна людям, не принадлежащим к ортодоксальному иудаизму. Но, с другой стороны, подход этой книги несет всему человечеству некоторое важное сообщение, скрытое между строк, и мы это к концу лекции постараемся сформулировать.

У этой книги три автора, но главный инициатор и автор большей ее части – это рав Яаков Наген. Яаков Наген родился в Америке, но практически всю жизнь живет в Израиле, он является старшим преподавателем Отниэльской ешивы на Хевронском нагорье и руководителем Эфратского центра межрелигиозных контактов. На данный момент он главный авторитет в той части религиозно-сионистского общества, которая готова обсуждать тему межрелигиозного диалога. Свидетельством этого служит поездка рава Нагена на конгресс межрелигиозных контактов в Индонезии в 2023 году по личной просьбе президента страны Герцога. Если президент послал его в качестве неофициального представителя Израиля налаживать отношения с самой большой мусульманской страной мира, это, безусловно, показывает его авторитетность.

Сам рав Наген уже пятнадцать лет активно общается с представителями и ислама, и христианства, и — в значительно меньшей степени — индуизма. Несколько месяцев назад он перенес тяжелейшее мозговое кровотечение, и врачи не верили, что он выживет. Его друзья организовали по всей Стране молитвы за его выздоровление, в которых участвовали и раввины, и известные суфийские шейхи. Он действительно потрясающим образом выздоровел и уже через несколько недель вернулся к преподаванию в ешиве, т.е. произошло чудо! Для рава Нагена общая молитва шейха и раввина, направленная в одну цель, – совершенно нормальная вещь, хотя для очень многих это не так.

Итак, книга «Единое имя» обращена к ортодоксальному еврейскому читателю, который задается вопросом: возможно ли, легитимно ли и нужно ли вообще вести межрелигиозный диалог как таковой? В мире ортодоксальных раввинов Средневековья и Нового времени рав Наген ищет галахические основания для такого диалога и находит их.

Понятно, что в XXI веке можно прожить вполне осмысленную жизнь в своей религии, не касаясь темы межрелигиозного диалога. Есть множество христиан, которым вообще не интересна тема евреев: они ни за евреев, ни против – им не интересны евреи. Мы тоже вполне можем жить, не интересуясь другими, и это вполне легитимно. Но есть евреи, которым тема межрелигиозного диалога интересна, и как этот диалог галахически оформить – на этот вопрос и пытается ответить книга «Единое имя».

Книга разделена на четыре главные части – о взглядах пророков Израиля, мудрецов Средних веков, авторитетов Нового времени и четвертая – собственные мысли р.   Нагена.  В приложении – довольно обширная хрестоматия источников. Конечно, лекции наши не претендуют на полное изложение всего, что сказано в книге.

Пророки Израиля о будущих отношениях евреев с другими народами

В Танахе нет единого будущего

Первая часть книги посвящена тому, как видят пророки Израиля отношения между евреями и другими народами в эсхатологической перспективе. В какую точку мы придем или должны прийти в конечном итоге?

О том, что пророки вообще не дают единой простой картины конца времен, мы все уже знаем. Попытки утверждать, что существует некое единственное заранее фиксированное будущее, нарываются не только на тяжелейшие противоречия между разными пророками, но и на разные суждения у одних и тех же пророков.

Путь человечества в пространстве из трех осей

Однако в том, что касается отношений между евреями и другими народами, ситуация еще сложнее, поскольку она раскидана по трем осям. По трем разным вопросам у пророков есть полярные мнения.

1. Будет ли в конце времен у всего человечества единая религия? Или даже в самом идеальном будущем евреи будут держаться своей религии, а другие народы — своей? Крайнюю форму второго ответа выражает пророк, который говорит: «Все народы пойдут каждый во имя божества своего, а мы пойдем во имя Господа Бога нашего» (Миха 4:5). На другом краю шкалы есть пророчества о Едином Боге и Едином Имени, – как раз то, что вынесено в название книги.
2. Если в конце времен все люди будут служить Единому Богу, будут ли они это делать централизованно? Мы знаем пророчества о том, что все народы будут приходить в Иерусалим и участвовать в едином служении в Храме. Или же каждый будет служить Тому же Богу в своем городе и в своей стране – такие подходы тоже встречаются?
3. Как это конечное состояние будет достигнуто – в результате неких травматических событий или же в результате мирного развития? И в этом пророки не единогласны.

На все эти вопросы пророки дают совершенно разные ответы.

Будущее зависит от выбора всех, отсюда необходимость диалога

Показав нам разные подходы пророков, рав Наген делает вывод, что согласно Танаху, все эти варианты возможны, а значит, окончательное будущее зависит от нашего поведения и от нашего выбора. Причем выбора не только евреев, но и всего человечества – выбор каждого влияет на всю систему, и следствием этого могут быть самые разные повороты на пути человечества в пространстве этих трех осей. От нас зависит не только, как пойдет история, но и куда она, в конечном счете, придет.

Так мы подходим к необходимости обсуждать это. Ведь даже если все евреи и придут к единому мнению по этим вопросам (что невозможно, потому что евреи никогда не приходят к единому мнению ни по какому вопросу), это не отменит важности мнения других народов, от которых также зависит, по какой кривой пойдет наша история в этой трехмерной структуре. И поэтому некий диалог в какой-то момент должен начать происходить. Но тогда возникает вопрос: как мы вообще можем говорить? Какая у нас общая платформа? Как мы, религиозные евреи, смотрим на существование других религий и как мы к ним относимся?

Философы Средневековья

Вторая часть книги посвящена пяти крупнейшим еврейским философам Средневековья, чьи взгляды на другие религии заслуживают подробного рассмотрения, так как их можно считать основанием пяти разных направлений в галахе по этому вопросу. Двое из них общеизвестны, а трое других требуют небольших комментариев.

1. Рабби Иеуда аЛеви, автор книги «Кузари», начало ХII века.
2. Рав Натанель берав Пиёми, лидер Йеменского еврейства, современник Йеhуды hаЛеви, Рамбам называет его своим учителем.
3. Рамбам, это следующее поколение, конец ХII века.
4. Рав Менахем Меири, конец XIII – начало XIV в., Прованс.
5. Рав Йосеф Альбо, начало ХV века.

Чем же отличаются подходы этих философов?

Рамбам. Заповеди Бней Ноах как особая религия для народов мира

Мы начнем с Маймонида именно потому, что он самый известный. Так сложилось, что подход Маймонида был до такой степени авторитетен, что заполонил сознание наших современников, и очень часто бывает, что, когда нам рассказывают мнение иудаизма, это оказывается мнением Рамбама. Однако, когда мы смотрим на Рамбама в контексте философской картины Средневековья, то выясняется, что по многим вопросам его мнение уникально, а не общепринято. И то, что в итоге сложилось так, что его мнения стали общепринятыми, – это некий интересный поворот, который, впрочем, совершенно никого не обязывает. Как известно, в иудаизме нет символа веры, и никто не обязан в вопросах мировоззрения следовать мнению даже такого авторитетного человека, как Рамбам.

Надо сказать, что Рамбам резко отличается от многих философов Средневековья, как еврейских, так и других, тем, что он подчеркивает равную ценность всех людей на свете. Например, рав Йеhуда hаЛеви исходит из того, что евреи принципиально отличаются от других людей. Нужно понимать, что аналогичную точку зрения имели в те времена христиане относительно не христиан, мусульмане относительно не мусульман и т. д. Представление о том, что люди сущностно отличаются, в ту эпоху скорее было нормой. Уникальным был именно Рамбам, который в своих галахических рассуждениях часто вообще не пользуется словом «еврей», а говорит «человек». Он подчеркнуто говорит о людях вообще, и это для него очень важно.

Именно с этой точки зрения надо рассматривать позицию Рамбама, которая состоит в том, что он не признает легитимности никакой религиозной деятельности вне иудаизма. Он говорит примерно так: «Всевышний открылся евреям на горе Синай, и та Тора, которую они получили, – это и есть истина. И эта истина относится ко всем народам. Всякий человек, который хочет прикоснуться к истине, приходит к евреям, учится у них истине и становится ничуть не хуже других евреев — либо через гиюр, либо просто через постижение истины». Вся идея ноахидского движения основана именно на подходе Рамбама, который считал, что это знание открыто всем народам. Тора — это истина, релевантная и открытая для всех, приходите и учитесь! По мнению Рамбама, выучившийся нееврей стоит значительно выше, чем необразованный еврей.

Соответственно, Рамбам принципиально отвергает мысль о возможности пророческого Откровения в основании других религий: ислама, христианства и т.д., что, впрочем, не означает, что он полностью отрицательно относится к этим религиям. Есть известное место у Рамбама, где он говорит о важности христианства и ислама в деле распространения монотеистической веры среди народов. Более того, Рамбам относится к личности Иисуса и к личности Мухаммеда как к великим распространителям монотеизма среди народов – одновременно критикуя их за создание отдельных религий. При этом в картине Рамбама сами эти религии в конце должны исчезнуть, сменившись неким единым монотеистическим служением, основанным на Синайском Откровении.

Таков подход Рамбама, и он достаточно уникален. Более того, рав Наген подчеркивает, что этот подход, который Рамбам утверждает в качестве законодательной нормы, не имеет вообще никаких оснований. То есть вообще непонятно, откуда Рамбам его взял — он не приводит аргументов, не ссылается на Гмару, не ссылается на Писание, он просто утверждает. И поэтому мы можем его принять, а можем оставить под вопросом.

Рав Пиёми. Пророчество в религиях мира

Рав Пиёми предшествовал Рамбаму на поколение, и Рамбам называет его своим учителем и наставником. Рав Пиёми жил в Йемене и был большим знатоком Корана. В своем труде, посвященном исламу и Корану, он говорит о Мухаммеде как об истинном пророке и о Коране как о книге Боговдохновенной. В его картине мира ислам – абсолютно легитимная религия для неевреев: к евреям пришел Моше и принес Тору, а к другим народам пришел Мухаммед и принес Коран. В своей книге рав Пиёми объясняет своим мусульманским современникам: «В Коране ясно написано, что евреи получили Тору. И поэтому оставьте нас в покое: у нас своя религия, а у вас своя религия. У нас свой пророк, а у вас свой пророк. И тот, и другой — истинные пророки одного и того же Бога».

Рав Йеhуда hаЛеви. Важность религии в народах мира

Эта глава — одна из самых сложных для понимания, потому что позиция рава Йеhуды hаЛеви, изложенная в разных местах его книги «Кузари», часто противоречит сама себе.

Если говорить очень грубо, то рав Йеhуда hаЛеви признает сущностное отличие евреев от неевреев и видит у евреев принципиально большую возможность постижения Бога, чем у других народов. Но это верно только на высших уровнях постижения: еврейские пророки могут постичь много больше, чем любой нееврейский пророк.

При этом, когда мы спускаемся на уровень общества, то тут разницы нет: в его картине мира ислам и христианство играют важную роль в правильном обустройстве человеческого общества. Рав Йеhуда hаЛеви не только учит монотеизму, он учит правильному поведению людей. Но для него важно подчеркнуть, что эти религии не основаны на пророчестве, а основаны на человеческом разуме. Он говорит, что люди своим умом открывают себе разные правильные вещи — понимают, что нельзя убивать, нельзя воровать и т.д. – и это очень здорово, что они это делают. Но когда они пройдут все уровни базового морального развития и захотят приблизиться к правильным отношениям со Всевышним, они должны будут научиться у евреев.

Рав Менахем Меири. Мораль и вера в Единого Бога как основа нормальных отношений

Рав Менахем Меири – важнейший провансальский комментатор, который важен не столько как философ, а как галахический авторитет, который занимался теми галахот в Талмуде, которые кажутся современному этическому чувству проблематичными.

В Талмуде в принципе нет межрелигиозного диалога. Хотя у мудрецов Талмуда были и контакты с внешним окружением, и очень большие знания в области нееврейской жизни, но картина мира Талмуда – это картина изолированного существования еврейской общины. Такая изоляция была возможна во времена поздней античности, когда писался Талмуд, но стала невозможной в Средние века, не говоря уж о Новом времени.

В Талмуде есть масса этически проблемных суждений о неевреях. Например: можно ли нарушать Шабат, чтобы спасти нееврея? может ли еврейская акушерка помогать в родах не еврейской женщине? И еще множество подобных тем. На протяжении веков разные авторы пытались что-то делать с этими суждениями – как-то объезжать их или смягчать. Меири идет радикальным путем: он не прячет проблемные законы, а отменяет одним росчерком пера. Он говорит: «В картине мира Талмуда есть евреи, и есть язычники. А в наше время есть три категории: есть евреи, есть язычники, и есть аншей датот — люди, принадлежащие к религиям. Все, что сказано про язычников в Талмуде, не относится к людям религии». По мнению Меири, ислам и христианство выводят своих приверженцев из категории идолопоклонников в некую новую, неизвестную Талмуду, категорию, и поэтому отношение к ним должно быть совсем другим. А все дискриминационные законы Талмуда о язычниках относятся к древним язычникам, которых среди нас нет. Возможно, где-то в далеких странах, еще и остались язычники, но в Провансе, где живет Меири на стыке мира ислама и мира христианства, язычников нет — так считает Меири. Но он этим не ограничивается и говорит: «Почему принадлежность к исламу и христианству вводит человека в новую категорию? Потому что эти религии учат людей морали и правильному поведению». Согласно Меири, у «людей религий» есть мораль, поскольку они верят в Одного Бога. Он прямо связывает мораль с единобожием, и в его картине мира это кажется очевидным.

Однако, когда современные — к сожалению, немногочисленные — раввины пытаются применить аргументацию Меири для решения галахических вопросов отношений с народами мира, они вскоре натыкаются на другую проблему: а что же делать с большинством современных людей, которые не принадлежат ни к исламу, ни к христианству, а являются атеистами, агностиками и прочими? Ответ в том, что Меири ставит главным не принадлежность к религии, а принадлежность к некоторому общечеловеческому моральному кодексу, путь к которому идет через эти религии. Главное для Меири – именно принятие единой общечеловеческой морали, и поэтому, по мнению ряда современных авторов, галахические принципы Меири применимы также по отношению к людям, не принадлежащим ни к какой религии.

Сложный вопрос: что делать с индуистами и поклонниками бразильских культов? Мы здесь этого касаться не будем. На данном историческом этапе нам бы справиться с диалогом с исламом и христианством, а с другими религиями надо еще немножко подумать. На самом деле, есть много наработок в отношении и буддизма, и индуизма, что может стать отдельной темой для разговора. Но книга рава Нагена занимается прежде всего диалогом с исламом и христианством, как практически важной темой нашего поколения.

Рав Йосеф Альбо. Учение Бней Ноах меняется в зависимости от характера народа

Рав Йосеф Альбо в своей книге подчеркивает, что поскольку народы разные — каждый живет в своем климате и в своих условиях — то и религии неизбежно должны быть разными. Поэтому Всевышний посылает народам пророков и «почти пророков». Рав Йосеф Альбо не занимается вопросом, куда поместить Мухаммада и Иисуса, он просто говорит: «Бывают пророки, а бывают «почти пророки», которые обращаются к другим народам и создают другие религии, и это естественно. Люди — разные, поэтому религии тоже должны быть разными».

Ришоним о легитимности религий

Таковы взгляды авторитетнейших философов средневекового иудаизма на другие религии. Мы видим, что есть авторы, признающие легитимность разных религий для разных народов. При этом кто-то смотрит на это как на временное явление, которое должно исчезнуть, а для кого-то совершенно нормально, что разные религии будут всегда, в том числе и в конце времен. Кроме того, многие авторитетные философы вполне признают, что в основании других религий может лежать истинное пророчество, пришедшее от того же Бога, который дал Тору нам. Тот же Бог дал и другие Откровения другим народам. И это дает нам основание для попыток уже более конкретного отношения к разным религиям.

Хотя мы видим определенное признание легитимности ислама, например, у Рамбама или Йеhуды hаЛеви – то есть ислам для них проблемы не представлял, но представлял ли он для них интерес? Рамбам вообще считал высшей формой существования человечества философию, и, поскольку он интересовался философией, то он интересовался исламской философией. Но если поставить вопрос так: интересно ли еврею узнать, как мусульманин или как христианин молятся, интересно ли ему содержание их молитвы, эмоции, которые они при этом испытывают? Не с этнографической точки зрения, а с точки зрения диалога – могу ли я чему-то научиться, есть ли нам чем поделиться друг с другом? Хотим ли мы в результате этого диалога прийти к какой-то общей этике или каким-то общим идеям, а не просто махнуть рукой и сказать: «Хорошо, ты имеешь право верить так, как ты веришь». Если мы утверждаем, что ислам и христианство имеют некое Божественное происхождение, тогда мы можем смотреть, как соотносятся и как сводятся наши этические нормы.

Есть и другие подходы. Например, подход Любавического ребе состоит в том, что есть некая базовая общеизвестная для всего человечества норма поведения – это семь заповедей сынов Ноаха, а все, что свыше — от лукавого. Т.е. мы берем довольно низкий общий знаменатель и к нему все приводим. Причем это вовсе не плохой подход: «давайте договоримся друг друга не убивать» — если бы мы смогли в XXI веке прийти к этому, было бы совсем недурно, но пока это плохо получается во всех религиях.

Рав Наген говорит о возможности другого подхода. Хотим ли мы или можем ли мы учиться у суфиев медитации? Рамбам явно считал, что можем, потому что Рамбам учился медитации у суфиев[1].

Рав Наген в своей книге намекает на возможность признать Коран, Евангелие и прочие тексты Богоданными. В принципе его подход состоит в том, что в других религиях есть приемлемые вещи и есть неприемлемые вещи. И мы вполне можем для себя отсортировать: досюда мы согласны, а отсюда – нет. Рав Наген рассказывает о своем визите в индийский ашрам, где он увидел ряд интересных вещей, которым можно учиться. Но есть там и вещи, которые ни в какие ворота не лезут, например, статуи. Он так и сказал индусам: «Это, на мой взгляд, дурно, это я не могу принять и осуждаю». И в этом подход рава Нагена: в любой религии мы можем разделить и сказать: вот эти компоненты я готов принять, как Богоданные, а вот эти – не готов.

При желании мы можем увидеть достаточно оснований у ришоним (тех авторов, которые писали до окончательной кодификации Галахи, и тем самым являются особо авторитетными) для признания легитимности существования более чем одной религии в мире. Имеют ли эти религии в той или иной степени Божественное происхождение – это уже другой вопрос. Но сам тезис о легитимности множества религий является основанием для межрелигиозного диалога, равноправного и взаимообогащающего.

Новое время

Третья часть книги посвящена воззрениям религиозных авторитетов Нового времени, начиная с ХVIII века и до наших дней. Рав Яков Эмден, рав Кук, рав Маниту, рав Сакс и другие авторы уже были знакомы с исламом и христианством достаточно хорошо. Они думали и писали об отношениях с реальным христианством и реальным исламом своего времени и пытались выстроить разные формы отношения к религиям народов мира на основании вышеперечисленных подходов. Эти формы не выстроены и не готовы – т.е. не существует некой единой концепции о том, как евреям относиться к не еврейским религиям. И слава Богу, что не существует.

Рав Яков Эмден. Позитивные основы христианства как религии Бней Ноах

Рав Яков Эмден (1698 – 1776) – крупный галахический авторитет Германии ХVIII века. В частности, он знаменит своей беспощадной борьбой с саббатианством и особенно с франкизмом, которому он был современником. Не исключено, что именно этот факт объясняет, почему ему было важно писать то, что он писал.

Рав Эмден хорошо знал Новый Завет, комментировал его и соотносился с ним. Во многих местах он писал те или иные мнения о христианстве, и посвятил целый текст Евангелию, что невозможно себе представить в предыдущие века. Это רסן מתעה («Неверные бразды») – главный его текст на эту тему. Приведем несколько строк из него для примера того, насколько внимательно он обсуждал этот вопрос:

Может показаться, что есть противоречие в словах назарянина (Иисуса он называет hа-Ноцри, и, видимо, это сознательный выбор: он не хотел использовать ни чисто христианское Йешуа, чтобы это не было слишком уважительно, ни еврейское Йешу, чтобы это не было оскорбительно), когда в некоторых местах Евангелия он говорит своим ученикам, что пришел дать новую Тору. В других же местах он говорит, что пришел ее только выполнить. Но здесь нет никакого противоречия, поскольку не приходило в голову авторам Евангелия, что назарянин хотел отменить еврейскую религию. Но он пришел к народам мира, чтобы основать для них новую религию отныне и на будущее. Для них это — новая Тора, которая основана на семи заповедях сыновей Ноаха, и дальше ее развили его ученики – апостолы и т.д.

Дальше он обсуждает конкретные темы, например, что христиане не совершают обрезание и отдыхают не в Шабат, а в воскресенье. Для него христианство – это абсолютно позитивное явление, которое является продолжением данной евреям Торы, это другая религия, которую несет другим народам Иисус. В книге рава Нагена приведены многие страницы писания Якова Эмдена, но уже здесь понятен его подход.

Цви-Гирш Хайес. Христиане как геры

Цви-Гирш Хайес (1805 – 1855) – очень важный галахический авторитет Галиции, который впервые предложил относиться к христианам как к гер тошав. Так он сформулировал свое отношение к христианам, используя талмудические категории, в отличие от Меири, который ввел новую категорию «люди религии».

В Талмуде есть понятие гер цедек – нееврей, который полностью перешел в иудаизм, стал частью еврейского народа, и есть понятие гер тошав. На самом деле гер тошав это попытка Талмуда разобраться с тем, что слово гер в Торе имеет явно разные значения — есть места, которые прямо противоречат друг другу. И Талмуд решает, что в ряде мест слово гер нужно понимать как гер цедек, а в других местах — как гер тошав. Гер тошав это человек, который живет среди евреев, выполняет семь заповедей сыновей Ноаха, и к нему надо относиться со всем уважением и почтением, практически как к еврею, за рядом исключений: с ними не заключают брак и не считают в миньяне. Но в отношении общественной, практической и социальной жизни к нему надо относиться так же хорошо, как и к члену общины. Так говорит Талмуд.

Цви-Гирш Хайес делает резкий шаг и говорит: «Для меня христиане – это гер тошав». Таким образом рав Цви-Гирш Хайес решил проблему дискриминационных установлений Талмуда по отношению к язычникам: он говорит, что христиане– не язычники, они – гер тошав.

Элияhу бен Амозег. Религии мира и универсальное избавление

Рав Элияhу бен Амозег (1823 – 1900) – один из самых ярких мыслителей XIX века, которые вообще интересовались этой темой. Его можно назвать духовным отцом всего движения Бней Ноах.

Семья рава Элияhу происходит из Марокко, но большую часть жизни он жил в Ливорно и был равом общины Ливорно – большой уважаемой сефардской общины большого итальянского города. С одной стороны, он получил классическое талмудическое образование и был раввином, с другой стороны он был каббалистом, с третьей стороны, он имел очень широкое светское образование.

Он много писал на иврите, а его комментарий на Танах вызвал изрядный фурор, в частности, тем, что он доказывал, что заповедь «Возлюби ближнего своего» относится ко всякому человеку, который ближний, а не только к единоверцу – еврею. Впрочем, это утверждение не вызвало особо протеста в отличие от того, что он использовал данные археологии и других наук при толковании Танаха. Хотя само толкование было супер-ортодоксальным, но сам факт использования археологических данных привел к бурному протесту, сжиганию этого комментария и т.д. При этом в его общине никто не отвергал его авторитет.

Однажды к нему пришел ученик по имени Эме Пальер, он был католик и хотел сделать гиюр. Но рав его отговорил, предложив ему стать первым человеком в истории, принявшим на себя заповеди сыновей Ноаха, и тем самым он положил начало этому движению. Первый бен Ноах застал годы гитлеровской оккупации Франции, и у нацистов мог возникнуть вопрос, является ли он евреем, но, слава Богу, соседи его спрятали.

Первая из двух главных книг рава Элияhу по нашей теме это «Израиль и человечество. Наброски к проблеме всемирной религии и к ее решению». Эта книга уже переведена на иврит, она вышла в Хайфе несколько лет назад. Если очень вкратце, то он утверждает, что существует всемирная религия, и это каббала. Каббала – это способ постижения Божественного, который не является уникальным для евреев, а является общечеловеческим. Практической основой всемирной религии являются заповеди бней Ноах, которые он понимал очень расширенно, а богословской ее основой – учение каббалы.

Другая его книга — «Каббала и происхождение христианских догм» оказалась еще более революционной. Он написал ее уже в конце жизни, но она не была издана. Руководство общины решило, что это слишком скандальный текст, и запретило его печатать. Эта рукопись лежала в синагоге Ливорно, и многие желающие приходили туда ее читать, но издана она была всего несколько лет тому назад по-французски. В этой книге он доказывает, что все христианское учение, как он его понимает, включая учение о Троице, о Боговоплощении, о Святом Духе – это все каббалистические понятия, но ранние христиане допустили те или иные ошибки в их понимании.

Надо сказать, что он довольно неплохо знал христианство. При этом книга не имеет ни малейшего отношения к описанию реального происхождения христианства, это скорее каббалистический драш на христианство. Когда предыдущие авторы говорят: «Христианство это нормальная религия для них, а иудаизм — нормальная религия для нас. Мы живем в нашей религии, а они живут в их религии», в этом нет еще попытки диалога. Но попытка истолковать христианство с точки зрения каббалы – очень важный шаг вперед. Даже если сама эта книга и не вполне пригодна для такого диалога, по ряду причин.

Эта книга пример того, как абсолютно авторитетный ортодоксальный раввин попытался принять уже не просто сам факт существования других религий и их моральных норм, но пошел дальше. Если в первой книге он занимался моральными вопросами, сравнивал христианскую мораль с иудейской и пришел к выводу, что талмудическая мораль стоит выше новозаветной, то во второй книге он пытается подойти к богословским вопросам христианства. В любом случае, это очень интересный исторический шаг, когда ортодоксальный раввин использует каббалистический способ мышления для понимания догм христианства. Один из выводов, к которым он приходит, состоит в том, что часть христианских догм возникла в результате неправильного понимания тех или иных каббалистических понятий. Так работает его мышление.

Рав Кук. Божественные религии и миссия народа Израиля

Рав Элияhу бен Амозег умер как раз на рубеже веков, и мы оказываемся в ХХ веке. Рав Авраам-Ицхак а-коэн Кук (1865 – 1935) – первый главный ашкеназский раввин Страны Израиля.

За основу галахи в отношении мировых религий рав Кук взял мнение Меири, относящее христиан и мусульман к отдельной категории «люди религий». Отношение к «людям религий» не должно быть таким, как к язычникам. Это решение снимает массу проблем в применении галахических средневековых норм в нашей жизни. Рав Кук написал прямо, что по этому пути надо идти в наше время. Он заложил галахическую базу в этом вопросе, и после него такие равы, как рав Герцог и другие принимали уже практические решения.

אפשר שיהיו נשפעות גם כן שפע מדע ונבואה ורוח הקודש או שאר עזר אלהי על כמה אומות לפי מצבן וערכן על ידי טוביהן וחסידיהן

Возможны излияния из обилия знания и пророчества Духа Святого или других воздействий Божественных и на некоторые народы в соответствии с их состоянием и их уровнем через лучших и благочестивейших их представителей.

Эта формула рава Кука открывает путь признания Боговдохновенности священных текстов других народов. Причем совершенно не факт, что здесь он имеет в виду только основателей христианства и ислама – он допускает, что лучшим представителям разных народов может открываться Святой Дух или пророчество, следовательно, их писания могут быть Боговдохновенными.

При этом рав Кук вовсе не рисует нью-эйджевскую картину, в которой все едино, и истина одинаково представлена в любых учениях, ему важно подчеркнуть различия, и рав Кук много писал о различиях между христианством и иудаизмом. Для рава Кука христианство и иудаизм это благословенные религии, но они разные, и мы держимся нашей.

Важно также отметить, что подобные тексты рава Кука начали публиковать только в последние двадцать лет. Сборник «Невухей а-дор», цитаты из которого здесь приводятся, был опубликован только в 2006 году. Также совсем недавно были опубликованы рукописи, где, в частности, есть идея о том, что все религии вместе образуют некое общее единство человечества.

Например, вот такой отрывок:

«Вовсе не устранение религий принесет блаженство — но скорее религиозное осознание того, что в конечном итоге все они связаны друг с другом узами дружбы. С удалением религий мир утратил бы великое сокровище силы и жизни, бесценные сокровища добра.

Продвижение же религий будет в том, что всякая мысль о вражде, о противостоянии, о разрушении — будет рассеиваться и исчезать из них. У религий останется только высшая, внутренняя, универсальная цель, полная священного света и истинного мира, сокровище света и вечной жизни. Религии признают друг друга как братья; признают то, как каждая служит своей цели в пределах своих рамок, и каждая делает то, что она должна делать в своей области. Отношение одной религии к другой станет ощущением единого организма. Эта реализация естественно приводит к более высокой реализацией единства света Эйн Соф [Бесконечного], который проявляется в и через всех. И с этим, естественным образом, возвысится Рог Израиля, как сказано в Псалме (97:7) «Поклонитесь Ему, все Ангелы Божии[2]».

Маниту. Уравнение братства

Рав Йеhуда Леон Ашкенази, известный под своим юношеским прозвищем как Маниту (1922 – 1996) — один из важнейших учеников рава Кука. Он родился в Алжире, большую часть жизни провел во Франции, а скончался уже в Иерусалиме. На протяжении всего послевоенного периода он был духовным лидером еврейства Франции, и не только еврейства — его читали и слушали многие, он обращался и к католикам Франции, была небольшая прослойка духовенства, которая находилась в диалоге с ним.

В основе учения Маниту лежит несколько главных формул, относящихся к разным явлениям жизни, он их прикладывает и к вопросам межрелигиозных отношений.

Одну из формул он называет «уравнение братства». Братство – это то, чего не смогли достичь Каин и Авель, и человечество до сих пор пытается решить это уравнение. Решение в том, что братья в принципе разные: их характеры разные, их пути разные, их способы служения Богу разные, но, тем не менее, они братья. Эту же формулу Маниту предлагает относить и к вопросам отношений между религиями.

Вторая его важная формула называется Ихуд а-мидот («единство качеств»). Этот термин взят из Каббалы, согласно которой Свет Всевышнего реализуется на определенном уровне в виде нескольких Божественных качеств, корни которых находятся в духовных мирах, а ветви проявляются в нашем мире. Диалог между людьми — носителями разных духовных качеств в нашем мире вызывает соединение качеств в духовном и ведет к Божественному единству.

Маниту соотносит мировые религии с разными именами и качествами Всевышнего. Христианство в его учении соответствует качеству Хесед (Милосердию), а ислам — качеству Дин (Суду). Четырехбуквенное имя выражает сущность иудаизма, а имя Элоhим Маниту связывает со светским западным мышлением. Это восходит к знаменитой формуле, что Элоhим в гематрии равно тева («природа»), то есть Элоhим это свойство Бога, проявляющееся через материальный мир, через законы природы. Поэтому, изучая законы природы, мы постигаем имя Элоhим. Таким образом Маниту связывает и все позитивные западные цивилизационные идеологии с именем Элоhим.

Из еврейской традиции мы знаем, что одно имя Всевышнего не отменяет другого, как и одна Сфира не отменяет другую Сфиру, и поэтому, если мы соотносим религии с Именами и Сфирот, то понятно, что они должны сосуществовать и соединяться в некоторые Божественные действа. И это, безусловно, очень важный философский шаг Маниту в заложении теологической основы для межрелигиозного диалога.

Но Маниту не ограничился философией, он, пожалуй, первый из всех перечисленных людей, кто имел опыт реального общения с широким кругом католических и в меньшей степени мусульманских деятелей. Маниту много выступал на больших конгрессах католического духовенства, и на них он сформулировал те принципы, на которых должен строиться любой диалог.

Первый принцип – двусторонность. Диалоги часто сводятся к тому, что один пытается другого чему-то научить. Но если мы подходим друг к другу с таким намерением, то диалог отменяется. Диалог состоит в том, что два беседующих человека понимают, что каждый из них пришел и научить, и научиться. Только в этом случае возможен диалог. Такое обвинение он бросал скорее католическим священникам. На одном конгрессе в Ватикане в присутствии огромного количества священников Маниту сказал: «Вы, христиане, были готовы с нами разговаривать при условии, что вы нас чему-то учите. А сейчас я вас буду учить и рассказывать, что мы, евреи, думаем по вашему поводу, а вы будете слушать». И они слушали.

Второй принцип – отказ от миссионерства: мы не хотим вас сделать евреями, чтобы вы перестали быть христианами, но и вы не должны хотеть привести нас к своей вере. Условием диалога должно быть то, что никто никого не пытается никуда перевести. В наше время это очевидное утверждение, но в середине ХХ века оно было революционным, тем более для католического мира.

Рав Сакс. Религии как разные языки Бога

Рав профессор лорд Джонатан Сакс (1948 – 2020) — последний в ряду тех, кого приводит рав Наген в своей книге. На протяжении более двадцати лет он был главным раввином Британской Империи.

Рав Сакс развивал те же тезисы, которые мы видели у других авторов, но на английском – на самом главном языке нашей эпохи, и поэтому его книги и лекции реально дошли до миллионов неевреев.

У рава Сакса эти тезисы звучат так: «Монотеизм это не «один Бог, один путь, одна истина». Монотеизм — это единство в Небесах, которое создает и легитимизирует разнообразие на Земле. Это означает не только терпимость, но уважение к человеческому разнообразию для создания настоящего свободного общества». Это то, о чем говорил Маниту: монотеизм подразумевает признание и соединение противоположностей, разных Божественных качеств наверху, и именно это делает легитимным существование максимального разнообразия здесь на Земле.

Отсюда рав Сакс идет дальше и говорит, что иудаизм всю свою историю был протестом против любой империи (что особенно хорошо звучит для главного раввина Британской Империи), против любого авторитаризма. Иудаизм – это оправдание права быть другим. Если предыдущие авторы говорили, что религия может не быть универсальной, то рав Сакс говорит, что религия не может быть универсальной. Религия – это такое же свойство общины, как язык или культура. Если есть совокупность людей, у которых есть свой язык и своя культура, у них непременно должна быть своя религия. Поэтому любая попытка загнать человечество в одну религию равноценна попытке унифицировать их языки и культуры, а это шаг к тоталитаризму.

Еще одна его формула: «Бог универсален, а религии партикулярны». Бог – один, но религий много, потому что религии относятся к конкретным группам населения.

И еще одна формула: «Религия есть перевод понятия “Божества” на специфический язык таким образом, что она становится оживляющей силой конкретной группы, народа или общины». Здесь он делает следующий шаг и говорит, что на самом деле религия – это функция общины, а не непременно народа. Это утверждение стало основой к еще более революционной вещи, которую он сделал. Рав Сакс был первым ортодоксальным раввином, который ввел в норму общение между ортодоксальными, реформистскими и консервативными еврейскими общинами в своей стране. Ему удалось добиться реального сотрудничества всех трех направлений иудаизма в множестве практических целей, потому что та формула, которую он ввел, позволила ему сказать следующее: «Мы вполне можем сотрудничать в вопросах А, Б, В, Г и Д, сохраняя полностью разногласия по всем другим вопросам. Если я – ортодокс сотрудничаю с реформистом в вопросах строительства еврейских школ или с консерватором в области кашрута, это никак не отменяет то, что каждый из нас имеет разные мнения по другим вопросам Галахи».

Рав Сакс был действительно революционером в этой области, и степень сотрудничества и взаимопомощи в самых разных вопросах между разными течениями еврейства Британии несравнимы с такими же отношениями, например, в Америке.

Пути диалога в наше время

Признание легитимности

Шаг за шагом рав Наген ведет нас к попытке отказаться от идеи существования единственно верной истины, относительно которой все остальные истины должны меряться. Он приводит нас к мысли о том, что если ты веришь в Бога и служишь Ему одним способом, а другой человек верит в Бога и служит Ему другим способом – это совершенно нормально и легитимно.

И это очень большой шаг по сравнению даже с экуменизмом, который пытается сформировать некий единый взгляд, который объединил бы различные христианские течения. В основании экуменизма лежит лишь один единственный способ общения с Всевышним — через личность Иисуса, через Новозаветные откровения. И поэтому все, что наработано в области экуменического движения за ХХ век, абсолютно непригодно для диалога с иудеями и с мусульманами. Это в свое время всплыло на Втором Ватиканском Соборе, и, хотя после этого внутри католического мира было сделано много новых шагов, но богословский подход экуменизма оказался в принципе непригодным для межрелигиозного диалога. То, что предлагает рав Наген — признание того, что «я верю так, а ты веришь этак, и это нормально» — это значительно больший шаг вперед, чем весь экуменизм вместе взятый.

Рав Наген говорит о том, что другая религия легитимна. После того, как мы признали легитимность другой религии, мы можем делать следующий шаг: обсуждать ее содержание и смотреть, что нам в ней интересно, а что не интересно. Но прежде мы должны признать не только право на существование других религий, но и высшее их происхождение – что ислам и христианство дарованы Всевышним, а не выдуманы неумными (или даже умными) людьми, как некоторые считают.

Соединение в разности

В самой последней части своей книги рав Наген говорит о своих собственных идеях, о том, какие он видит шаги по направлению к возможному межрелигиозному диалогу.

Первая его формула кажется взятой у рава Сакса: «Соединение в разности», что означает, что мы не пытаемся стать одинаковыми. И это то, чего боялись рав Соловейчик и Любавический Ребе — попыток найти какую-то общую формулу. Как только им говорили: «Давайте договоримся про некий единый символ веры, который объединит евреев и христиан», они сразу же отвергали возможность межрелигиозного диалога.

Рав Наген предлагает другую основу для соединения: Мы не будем пытаться создать никакого единого символа веры, мы не будем пытаться найти единую формулу. Мы признаем, что мы разные, и в этой разности соединяемся.

Общий подход рава Нагена формулируется так: «Разные религии это разные растущие снизу попытки служить Богу». И в этом его отличие от подхода рава Кука и тех средневековых авторитетов, которые говорили о пророчестве, данном народам. Рав Наген предлагает посмотреть на это с другой стороны: каждая религия (и в какой-то степени иудаизм) есть стремление этого народа, этой общины, этой группы людей ко Всевышнему. А поскольку люди разные, то результат этих попыток разный.

Тора, Шабат, Храм и народы мира

Рав Наген проводит серьезный галахический анализ проблемы преподавания Торы неевреям. В традиции существует некий конфликт между обязанностью распространять свет Торы и запретом преподавать Тору неевреям. Рав Наген решает этот вопрос однозначно, доказав, что этот запрет относится к той категории запретов, которые действуют только пока существуют условия, их вызвавшие. Поскольку, на его взгляд, эти условия изменились, то и запрет теперь недействителен.

Дальше он касается вопроса о Шабате. Мы знаем формулу Талмуда о том, что нееврей, соблюдающий Шабат, повинен смерти. Но с другой стороны, нам очевидно, что Шабат – величайший подарок еврейского мира человечеству: большая часть цивилизации пришла в результате к тому, чтобы отдыхать один раз в неделю. Рав Наген приводит очень интересное наблюдение, как многие культуры, услышав о возможности посвятить один день духовной жизни, сами для себя решали, в какой день и в какой форме этот отдых будет происходить.

И в последней главе рав Наген говорит о Храмовой горе как потенциальном месте диалога. Все мы знаем, что сегодня Храмовая гора является одним из главных источников раздоров между евреями и мусульманами. Христиане как правило либо нейтральны, либо на нашей стороне. Рав Наген говорит, что мы должны видеть в Храмовой горе громадный потенциал к диалогу и взаимопониманию через осознание единства в разнообразии. Если и мы, и они придем к мысли о том, что служение Богу может быть разнообразным, то дальше проблема, как расставить евреев и мусульман по горе, станет технической. Первый шаг – это признание легитимности разного служения Богу, в том числе и в центре мира, то есть на Храмовой горе.

Диалог означает готовность принять влияние

Означает ли межрелигиозный диалог готовность дать другим религиям повлиять на нас? Ответ: да. Диалог, который предлагает рав Наген, предполагает возможность не только что-то рассказать другим и чем-то поделиться, но и услышать другого. Если мы по-настоящему открываемся к диалогу, то некое взаимовлияние обязательно происходит.

Важно понимать, что влияние происходит, даже если мы этого не хотим. Например, изначально евреи сидели в синагоге кружком, так же как сегодня сефарды. То, что ашкеназы сидят в синагоге параллельными рядами – это явное христианское влияние, ведь так же устроено в церкви. То есть влияние произошло, мы можем делать вид, что это не так, но не можем это опровергнуть. И то, что мы украшаем синагоги зелеными ветками в Шавуот, это явно обычай христианского происхождения, не говоря уже о том, что ХАБАДники красят яйца на Лаг-ба-Омер, утверждая, что это древний хасидский обычай, пришедший из древних времен.

Влияние неизбежно происходит, вопрос только в том, делаем ли мы вид, что его нет или признаем его. И если мы его признаем, то нам нужно выстроить некую концепцию отношения к этому.

На первый взгляд, заимствовать у других что-то хорошее и полезное — совершенно нормально, но есть люди, для которых самое главное – не заимствовать ничего. При этом они все равно неосознанно заимствуют, хотя делают вид, что это не так. Это тоже легитимный подход: ничему не учиться у других в области религии. Как говорит Талмуд: «Мудрость у народов – верь, Тора у народов – не верь» — то есть математике можно учиться у неевреев, а религии — нельзя. Такого подхода придерживается практически весь харедимный иудаизм и значительная часть ортодоксального нехаредимного иудаизма.

Статус текстов других религий

Без решения вопроса о статусе текстов других религий будет трудно продвинуться дальше. Подход рава Нагена в том, что у этих текстов есть особый Божественный статус, обращенный к этим народам, он говорит: «Это не обращено ко мне, это обращено к вам. Это ваша религия, но она Божественная», и после этого мы можем ее обсуждать. Слава Богу, у нас есть большая традиция перетолковывать тексты, нас этим не испугаешь.

У трех авраамических религий есть один общий текст, который все так или иначе признают Боговдохновенным – это Танах, и есть также свои собственные тексты, которые важны только для этих религий. Рав Йосеф Альбо ввел понятие «почти пророков», которых посылает Всевышний другим народам, по аналогии можно и тексты других религий признать «Боговдохновенными частично».

Универсальность и избранность еврейского народа

Если каждый народ имеет свой личный путь и свой способ общения с Богом, то еврейский народ может быть избран для некоей особой функции, которая отличается от функций других народов. Это никак не отменяет уникальности пути каждого народа.

Рав Наген говорит так: первый шаг к межрелигиозному диалогу в том, что мы не рассчитываем, что кто-то из окружающих народов примет идею избранного народа. Признание другими нашей избранности не должно быть условием для диалога с нашей стороны. Мы знаем это для себя, и каждый из нас по-своему понимает избранность, но мы ни в коем случае не пытаемся навязать эту идею окружающим.

Если приходит человек и говорит: «Я не считаю вас избранным народом, я считаю, что наша связь со Всевышним ничуть не хуже», то это ни в какой мере не является препятствием для продолжения разговора, в отличие от ситуации, когда собеседник не признает легитимности нашей религии. Ведь если собеседник говорит: «Я-то знаю, что вообще-то мы правы, а вы – нет. А теперь давайте дружить, и я вам докажу», тогда дальнейший разговор становится бессмысленным. Поэтому взаимное признание легитимности является условием для диалога, а признание избранности не является.

Есть прекрасное определение избранности от Левинаса: «Избранный – этот тот, кто требует от себя больше, чем от других». Если избранность заканчивается на этом, то никакой претензии у окружающих быть не может.

Межрелигиозный диалог сегодня

Рав Наген не первый, кто начал говорить о диалоге с другими религиями. Ватикан и Иерусалим проделали большой путь навстречу друг другу, и сегодня Главный Раввинат ведет диалог с христианством. Была инициатива различных раввинов, включая рава Рискина, выпустить ряд писем и документов, в одном из которых, например, сказано, что христианство – это провидение Всевышнего и т.д. Эти позиции озвучены и имеют сегодня политическое значение, они являются официальной точкой зрения Раввината, включая даже харедимный мир. Например, рав Аруси находится в диалоге с католиками от имени Главного Раввината. Но огромная проблема в том, что все это почти неизвестно в ешивах и школах. Впрочем, эта проблема существует также у христиан, и тем более мусульман.

Политическая тема не является препятствием для диалога иудаизма с исламом, и должна являться частью такого диалога, поскольку обойти ее все равно невозможно. Конечно, это проблема, но надо сказать, что до ХХ века это было проблемой в отношениях с христианством, а сейчас уже нет.

Условием для эффективного межрелигиозного диалога является существование Государства Израиля. Рав Наген прямо об этом пишет и рассматривает такой диалог как часть процесса Избавления. Но и на практическом уровне рав Наген видит источником межрелигиозного диалога именно Израильское еврейство. Еврейские общины диаспоры, как правило, заняты вопросами собственного выживания и самосохранения, что совсем не способствует диалогу. Еврей диаспоры ощущает, что если он начнет разговор с христианами или с мусульманами, то его или переманят, или это будет ему чем-то грозить. Мы говорим о диаспоре не в географическом смысле, а о галуте как мировосприятии. Человек может находиться в Нью-Йорке, но чувствовать себя израильтянином, и тогда он – часть Государства Израиля. А может жить в Израиле и чувствовать себя галутным евреем. Основой диалога с нашей стороны должно быть самоощущение свободного, независимого народа. Ведь в своей стране я не боюсь, что кто-то меня «отмиссионерит», но в диаспоре эта тема постоянно существует подспудно. Глубинная уверенность в себе является предрасполагающим фактором возможности такого диалога.

Диалог с другими религиями позволяет поместить в нужную пропорцию внутри-еврейские различия. Когда ты общаешься с христианином или с мусульманином, то понимаешь, насколько разное у нас понимание каких-то фундаментальных вещей, но через это разное понимание ты все равно находишь возможность диалога. И потом ты обращаешь взгляд обратно внутрь еврейского народа и смотришь на различия с консервативным раввином и понимаешь, как эти различия ничтожны по сравнению с различиями между евреями и христианами. И если мы в отношениях с христианами и мусульманами можем перекинуть мост диалога через эту пропасть, то как может не быть нормального диалога между разными общинами внутри еврейского народа?

Темы диалога

В заключение – несколько моих собственных мыслей по этой теме.

Мы не пытаемся разговаривать о том, что все люди – братья, что убивать нехорошо, что война – это зло, и о других очевидных вещах, ведь мы исходим из очевидности этих тезисов. Если они не очевидны, то это еще не диалог, все-таки мы говорим о нормальных людях, которым не надо объяснять, что не надо взрывать автобус. С теми, которые хотят взорвать автобус, мы ведем не диалог, а имеем другие способы общения. Я вижу три возможных пути в разговоре с нормальными людьми.

Первый путь – это совместное изучение общих или близких текстов. С христианами у нас есть общий текст – Танах. Так что все просто. Отношение ислама к Танаху двойственное: теоретически они признают его святой книгой, а практически считают, что у нас неправильный Танах. И поэтому сложнее вести диалог о тексте с мусульманами, но зато можно вести разговор о сюжетах. Есть одинаковые сюжеты в Танахе и в Коране, которые звучат по-разному, и между ними есть очень важные отличия. Часто сюжеты Корана уходят корнями в Мидраши и в Таргумы, т.е. могут иметь дополнительные еврейские корни, а могут не иметь или прямо противоречить важнейшим понятиям иудаизма. Тем не менее, тема для разговора тут есть, и она может быть интересной.

Второй путь – это религиозные практики, такие, как медитации, подготовка к молитве и тому подобное. Это чреватая тема, потому что медитация строится, как правило, вокруг текста. Например, ультимативная христианская медитация — это «Иисусова молитва». Понятно, что это не лучшая тема для диалога с ортодоксальным евреем: обсуждать ее можно, но практиковать не очень. В исламе тоже медитация часто накручена на конкретный текст, на определенное Имя Всевышнего. Иногда это – нормально, а иногда нет, иногда мы это можем разделить, а иногда разделить не можем, это далеко не так просто. Кстати, с буддистами намного легче найти общий язык в теме медитации: там меньше текста и меньше имен. Но в целом тема для разговора тут есть, и пробовать можно.

И третий путь – Храмовая гора, как тема для диалога. Мне кажется, если группы христиан, мусульман и евреев будут просто ходить ногами по Храмовой горе вместе, даже ничего не говоря, – это уже будет грандиозным шагом к диалогу. А если они еще там поговорят немножко о том, что их окружает, то это может стать еще более интересным.

Приобрести книгу рава Нагена:  »הרב יעקב נגן. »ושמו אחד 

Приложение: перевод некоторых источников.

[1] Хоть в лекции я это и сказал, у меня нет хороших доказательств, что это было так. Однако, широко известно, что суфизм изучал вводил в еврейскую практику сын Рамбама, Авраам бен Моше, и за ним последовали несколько поколений их потомков.

[2] («Квацим ми-Ктав Яд Кодшо», изд. Боаз Офен, том 3 [Иерусалим, 2018], Пинкас-5, параграф 43, стр. 96-97

К проекту 929 на русском.