статьи наших авторов

 

Давид и Бат-Шева

Книга Млахим 1, глава 1.

Давид и Бат-Шева

Рассказ о женитьбе Давида на Бат-Шеве изложен в книге Шмуэля (II, гл. 11) исключительно с точки зрения Давида. Мы не знаем ничего об отношениях Бат-Шевы с ее первым мужем, не знаем, как она сама относилась к тому, что ее, замужнюю женщину, забрали в дом к Давиду. Пророк не приходит к ней с упреком, и мы не знаем, была ли на ней вообще вина. И даже позже, когда заболеет и умрет их первый ребенок, мы ничего не узнаем о реакции Бат-Шевы. О ней ничего не сказано, — кроме, возможно, одного маленького намека.

Мы знаем, что у Давида был советник Ахитофель, о котором говорится, что его мудрости народ верил почти как Богу. И этот советник во время восстания Авшалома (Шмуэль II, гл. 15) предал Давида и перешел на сторону его сына. Писание не объясняет нам, почему он это сделал, но если мы внимательно прочтем два стиха из книги Шмуэля, которые обычно не соединяют между собой, мы увидим эту причину:

«И послал Давид разузнать об этой женщине; и сказали: это же Бат-Шева, дочь Элиама, жена Урии Хетийца [одного из воинов Давида]» (Шмуэль II, 11:3).

«Вот имена храбрецов, которые были у Давида: […] Элиам, сын Ахитофеля, Гилонянина» (Шмуэль II, 23:8-34).

Из сопоставления этих стихов выясняется, что Бат-Шева была дочерью Элиама, сына Ахитофеля. Таким образом мы можем предположить, что решение Ахитофеля перейти на сторону Авшалома было обусловленно оскорблением, которое Давид нанес семье Элиама и самой Бат-Шеве – оскорблением, которое Ахитофель многие годы не мог простить Давиду.

Интересно обратить внимание на связь между наказанием, которое пророк предрекает Давиду за грех с Бат-Шевой, и советом Ахитофеля.

Вот что говорит Давиду от имени Бога пророк Натан:

Так сказал Господь: вот, Я наведу на тебя зло из дома твоего, и возьму жен твоих на глазах у тебя, и отдам ближнему твоему; и будет он спать с женами твоими пред солнцем (открыто); Ибо ты сделал это тайно, а Я сделаю это пред всем Израилем и при солнце. (Шмуэль II, 11:11-12)

Толчком же к исполнению этого пророчества является именно совет Ахитофеля:

«И Ахитофель сказал Авшалому: войди к наложницам отца твоего, которых он оставил охранять дом; и услышит весь Израиль, что ты стал ненавистен отцу своему; и крепче станут руки тех, которые с тобою. И раскинули Авшалому шатер на кровле, и вошел Авшалом к наложницам отца своего пред глазами всего Израиля» (Шмуэль II, 16:21-22).

Ясно, что Бат-Шева не могла сопротивляться царской воле. И можно предположить, что все происшедшее не было ее виной, а ощущалось скорее как унижение. В этом смысле ее судьба перекликается с судьбой Михали: Бат-Шеву тоже насильно забирают от мужа и отдают царю.

Разговор Бат-Шевы с Давидом

В следующий раз Бат-Шева появляется в Писании уже в конце жизни Давида. Давид постарел и ослаб, он замкнулся в себе, его уже не интересует происходящее в государстве, и тогда его сын Адония провозглашает себя царем, и многие идут за ним. При этом часть людей Давида не поддерживает Адонию, и среди них – пророк Натан. Когда Адония организует торжество в честь своего «воцарения», он не зовет на него ни «оппозицию», ни брата своего Шломо (Соломона), сына Бат-Шевы.

Почему Шломо не зовут на праздник? Позже упоминается, что еше с момента рождения у Давида этого сына от Бат-Шевы, о нем было сказано: «И Господь возлюбил его, и возвестил о том через пророка Натана, и он нарек ему имя Йедидья (Любимый Господом), – ради Господа, который любил его» (Цари I, 12:24).

Понятно, что в царском доме было известно о предпочтении, которое Бог оказывает Шломо, и поэтому Шломо воспринимается всеми как претендент на царство, несмотря на то, что он не старший сын и пока еще очень молод. Адония собирается обойти Шломо, и, возможно, как-нибудь избавиться от него со временем. Но это понимает и пророк Натан, который, как только Адония объявляет «пир по случаю своего фактического воцарения», приходит к Бат-Шеве и говорит ей:

Слышала ли ты, что стал царем Адония, сын Хаггит, а господин наш Давид не знает об этом? И теперь пойди, – советовал бы я тебе, – спасай жизнь свою и жизнь сына твоего Шломо. Иди и явись к царю Давиду, и скажешь ему: ведь ты, господин мой царь, клялся рабе твоей, говоря: «Шломо, сын твой, будет царствовать после меня, и он сядет на престол мой». Почему же стал царем Адония? — И вот, когда ты еще будешь говорить там с царем, приду и я вслед за тобою, и дополню слова твои. (Цари I, 1:11-14)

Пророк описывает Бат-Шеве сложившуюся ситуацию и посылает ее к Давиду напомнить о том, что он клялся передать престол Шломо. В Писании эта клятва напрямую не приведена, и мы узнаем о ней лишь из слов пророка. Но зная теперь, что такая клятва существовала, мы яснее представляем себе конфликт: Адонии известно, что Давид обещал назначить своим наследником Шломо, и именно поэтому тот не приглашен на праздник. Адония предполагает, что Давид уже полностью отрешился от реальной жизни, и это дает ему шанс выступить против воли отца. Те же, кто не пошел с Адонией и сохранили верность Давиду, считают важным способствовать воцарению Шломо.

Посмотрим теперь на обращение Бат-Шевы к Давиду, чтобы понять, каким образом ей удалось воздействовать на него. По сути, пророк Натан отвел Бат-Шеве очень небольшую роль: прийти и удивиться невыполнению обещания. Все остальное – рассказать о том, что происходит в стране без его ведома, упрекнуть Давида, переставшего контролировать ситуацию – пророк собирался сделать сам: царь более склонен выслушать упреки от пророка, чем от жены. Но Бат-Шева берет на себя смелость изменить порученное ей:

(17) Господин мой, ты клялся Господом, Богом твоим, рабе твоей, говоря: «Шломо, сын твой, будет царствовать после меня, и он сядет на престол мой», (18) А теперь Адония стал царем, — а ты, господин мой царь, ныне не знаешь об этом. (19) И зарезал он множество волов, откормленного скота и овец, и пригласил всех сыновей царя и Эвьятара-священника, и Йоава-военачальника; Шломо же, раба твоего, не пригласил. (20) Но ты, господин мой, – царь; глаза всего Израиля устремлены на тебя, чтобы ты сказал им, кому сидеть на престоле господина моего царя после него. (21) А то может случиться, что когда почиет господин мой царь с отцами своими, то я и сын мой Шломо будем считаться преступниками.

(Цари I, гл. 1)

Первая фраза почти совпадает с тем, что Натан велел Бат-Шеве сказать Давиду, но есть и одно важное отличие. Когда Бат-Шева говорит: «клялся Господом, Богом твоим» –то простая жалоба, которую пророк вложил в ее уста («ты обещал и не делаешь»), превращается в апелляцию к Богу. А это именно то, что всегда имело максимальное воздействие на Давида. Если Давид поклялся перед Богом – то он не может устраниться и не выполнить свое обещание. Дальнейшие слова Бат-Шевы предвосхищают рассказ, который пророк Натан хотел взять на себя. Это уже не просто жалоба, а упрек Давиду в том, что он ничего не знает и не следит за тем, что происходит вокруг него. В доказательство Бат-Шева пересказывает все, что сказал ей Натан о событиях в столице. Упоминая о той опасности, которая грозит лично ей и ее сыну, она намекает, что все это происходит, в частности, и по вине Давида, который ранее во всеуслышание объявил Шломо своим наследником, и сделал Шломо конкурентом для других наследников, отчего сейчас он в опасности.

Это не входило в роль, отведенную ей пророком, но Бат-Шева достигает своей цели. То, что точкой отсчета является обещание, данное именем Бога, с самого начала переводит весь разговор в ту область, где Давид готов слушать и воспринимать упреки даже от своей жены.

Пророк, который приходит вслед за Бат-Шевой, лишь подтверждает истинность ее слов:

(22) И вот, пока она говорила с царем, пришел и Натан-пророк. (23) И доложили царю, сказав: вот Натан-пророк. И вошел он к царю, и поклонился царю лицом до земли.

(24) И сказал Натан: господин мой царь, сказал ли ты: «Адония будет царствовать после меня и он сядет на престол мой»? (25) Так как он ныне сошел и зарезал множество волов, откормленного скота и овец, и пригласил всех сыновей царя и военачальников, и Эвьятара-священника, и вот, они едят и пьют у него и говорят: «Да живет царь Адония!», (26) А меня, раба твоего, и Цадока-священника, и Бенаяhу сына Йеhояда, и Шломо, раба твоего, он не пригласил, (27) И если по воле господина моего царя было это, то почему не открыл ты рабу твоему, кто сидеть будет на престоле господина моего царя после него?

Из сравнения двух этих речей мы также можем заключить, что Натан планировал разговор политический, а Бат-Шева перевела его в область теологическую. Как это ни покажется странным, Натан, хоть он и пророк, не упоминает здесь имени Бога, он лишь сообщает Давиду текущие новости и пытается вести себя как дипломат. Он как бы не упрекает царя, а просто осведомляется о царской воле. В отличие от Бат-Шевы, Натан не обвиняет царя открытым текстом в том, что тот не знает, что происходит в его царстве.

Из дальнейшего мы видим, что хотя слова пророка, конечно, оказали действие на Давида, но больше все-таки подействовала речь Бат-Шевы: прежде всего он призывает ее к себе, чтобы показать ей, что он не забыл своей клятвы и решил сделать все, чтобы ее выполнить:

(28) И отвечал царь Давид, и сказал: позовите ко мне Бат-Шеву. И вошла она к царю, и стала пред царем. (29) И поклялся царь, и сказал: как жив Господь, который избавил душу мою от всякой беды, (30) Что как клялся я тебе Господом, Богом Израиля, сказав, что Шломо, сын твой, будет царствовать после меня, и он сидеть будет на престоле моем вместо меня, – так я и сделаю это сегодня.

Давид не может отказаться от клятвы, данной именем Бога. Это то, что пробуждает его к жизни и заставляет выполнить свое обещание.

Сравнивая Бат-Шеву с Михаль, мы могли бы сказать, что с ней обращались не намного лучше. Давид возжелал Бат-Шеву и забрал себе, не считаясь с тем, что она замужем, а потом еще и послал ее мужа на смерть. И все-таки, по сравнению с Михаль, которая воспринимается как женщина, у которой нормальные отношения с людьми разрушены, — Бат-Шева выглядит совершенно иначе. У нее достает мужества самой решить, как повести разговор с Давидом, и она делает это обдуманно, считаясь с чувствами Давида, но при этом настаивая на том, что для нее важно.

 

К проекту 929 на русском.