Тель Авив. Часть 2.

Мы встретились, как и в прошлый раз, в холле Мигдаль-ха-Шалом у мозаик Гутмана и Шарира. Поскольку большая часть группы не была на прошлой экскурсии, Ицхак вкратце рассказал “содержание предыдущей серии”. Совершив короткий мозаичный экскурс от момента основания города в начале прошлого века до 60-х годов, мы вышли на улицу, чтобы окунуться в атмосферу века нынешнего.

Современный Тель-Авив вполне заслуживает определения “города контрастов“. Многоэтажные небоскрёбы высятся рядом с восстановленными особняками первых жителей “Ахузат Байт”. Отреставрированные фасады соседствуют с покосившимися окнами и балконами в аварийном состоянии. Тихие улицы и тенистые скверы прилегают к суетливой и многолюдной Алленби.

Наверное, эти противоречия были с самого начала предопределены именем города. Символика борьбы прошлого с настоящим, заложенная в названии (тель – курган, символ древности и авив как символ возрождения), как нельзя лучше отразила идею “Altenoiland”, старо-новой земли, и послужила скрытым внутренним стимулом развития города.

Для начала это был язык. Возрождённый иврит приобретал всё большую популярность. Во всех еврейских школах и в первую очередь в гимназии “Герцлия” обучение велось на иврите. Молодёжь вела активную борьбу с галутным идишем. Людям, разговаривавшим на идише, школьники раздавали на улицах записки:

”יהודי,דבר עברית ” Однажды, как рассказал нам Ицхак, такую записку получил на улице сам Бялик. Смутившийся классик покосился на своего собеседника – дескать это не я, а он говорит на идиш.

Затем сюда добавилась борьба архитектурных стилей. Поначалу в городской застройке доминировала эклектика, вобравшая в себя всевозможные сочетания старых архитектурных направлений от классицизма до ампира. Архитекторы, проектировавшие дома в начале 20-х годов, такие как Иегуда Магидович и Давид Гершкович, активно использовали различные декоративные элементы, в частности керамику, произведённую в мастерских художественной школы “Бецалель”. Это стало своеобразной визитной многих тель-авивских построек, таких как “дом пророков” или здание новой городской школы.

Но в 30-е годы, благодаря приехавшим в Палестину молодым немецким архитекторам, появился новый, так называемый интернациональный стиль или “баухауз”. Это направление начисто отвергало все архитектурные излишества, свойственные эклектизму. В соответствии с канонами баухауза, дома должны были быть в первую очередь функциональны и удобны для использования. Кроме того, архитекторы должны были учитывать местные условия, такие как климат, или пользоваться интернациональными элементами (здания в виде кораблей, окна-иллюминаторы и т.д.)

С точки зрения непрофессионала, дома, построенные в стиле эклектики, смотрятся гораздо красивее и эффектнее. И тем не менее, именно благодаря баухаузу, Тель-Авив получил статус объекта мирового наследия ЮНЕСКО. Дело в том, что баухауз оказался важной промежуточной ступенью, этапом развития архитектуры 20-го века. В Европе большинство таких зданий было разрушено во время войны или снесено для последующей застройки. Тогда никто ещё не мог предположить, что эти дома впоследствии будут представлять собой такую ценность. А в Тель-Авиве остались целые улицы и районы, застроенные баухаузом. Благодаря их белому цвету, Тель-Авив получил эпитет “белый город”.

В память о включении в список ЮНЕСКО, тель-авивская мэрия выпустила специальные … крышки канализационных люков. Ицхак привёл нас на бульвар Ротшильд, чтобы показать одну из них. Помимо прочей атрибутики, на крышке имеется эмблема ЮНЕСКО: ромб как символ человеческой деятельности внутри круга – земного шара.

Стремительное развитие Тель-Авива поражает воображение. Трудно себе представить, что сто лет назад на этом месте не было ничего, кроме песчаных дюн. Скептики, неодобрительно относившиеся к смелому проекту Акивы Арье Вайса, предупреждали, что нельзя строить город на песке. И в итоге оказались посрамлены! Из маленького посёлка, в котором вначале поселилось несколько десятков семей, Тель-Авив превратился в современный город с сотнями тысяч жителей. Удивительная метаморфоза!

Ицхак провёл нас по центральной части города, сопроводив эту прогулку подробным рассказом о каждом человеке, чьим именем была названа улица. Алленби вначале называлась Морской (דרך הים), но после первой мировой войны её переименовали в честь британского генерала, командовавшего  ближневосточным фронтом, который освободил Палестину от власти турок. Эхад-ха-Ам – псевдоним известного еврейского писателя Ашера Хирша Гинцберга, идеолога “духовного сионизма”

Бульвард Ротшильд напоминает об известном меценате, на чьи средства было основано несколько десятков поселений периода первой алии. Оскар Грузенберг – известный российский адвокат начала века, защищавший Горького, Короленко, Чуковского и Троцкого, а также принимавший активное участие в защите Бейлиса. Яков Мазе – московский раввин, активный сионистский и политический деятель, известный своей фразой: “революцию делают Троцкие, а расплачиваются Бронштейны”. Когда в 20-х годах в Тель-Авиве было принято решение прекратить тенденцию давать улицам имена живых людей, для тяжело больного Мазе было сделано исключение.

Именем Хаима Нахмана Бялика, классика возрождённого иврита, поселившегося в Тель-Авиве в 1924 году, названа площадь и примыкающая к ней улица. Там же на площади расположено здание первой тель-авивской мэрии. С площадью Бялика, а точнее говоря с фонтаном, расположенным в её центре связана детективная история. Все коренные тель-авивцы в один голос утверждают, что когда-то этот фонтан был украшен мозаикой Гутмана, да и сама форма фонтана была совсем другой. Но после реставрации площади, и мозаика безвозвратно исчезла, а вода сегодня вытекает из невзрачного крана.

Стоит упомянуть несколько курьёзов, связанных с названиями улиц. Один из основателей квартала Ахузат Байт, Менахем Шенкин относился к группе категорических противников создания торговых точек и рынков внутри нового квартала: для этого, дескать, есть Яффо, а мы строим чистый и красивый город. Но история распорядилась по-своему: сегодня улица Шенкин с её бутиками, антикварными и эксклюзивными магазинами, является символом тель-авивской торговли.

Второй курьёз связан с названием второго, после Ахузат Байт, тель-авивского квартала и его центральной улицы — Нахалат Биньямин. Его основатели рассчитывали получить финансовую помощь или у барона  Ротшильда, или у сионистской организации. В первом случае можно было сказать, что улица названа в честь барона, во втором – что в честь Герцля. Но в итоге денег они ни от кого не получили, а улица так и осталась бесхозным наделом Беньямина.

Наконец мы пришли в конечную точку нашего маршрута – кладбище на улице Трумпельдор. По меткому замечанию Ицхака, это “кладбище, где похоронены все улицы”. Этот пантеон действительно собрал имена всех выдающихся деятелей науки и искусства, первых мэров Тель-Авива, государственных и политических деятелей. По именам на надгробиях можно изучать историю не только самого города, но и всего Израиля.

Это кладбище было заложено ещё в 1902 году, когда в Яффо разразилась эпидемия холеры и умерших надо было хоронить подальше от города. Уникальный случай в истории, когда кладбище существовало ещё до основания самого города. Уже в 30-е годы бурное развитие города привело к тому, что кладбище оказалось в самом центре городской застройки. Сегодня там, разумеется, никого не хоронят – свободных мест давно не осталось. Исключение делается только в особых случаях. Например, одни из последних захоронений: могилы известного израильского сатирика Эфраима Кишона и певицы Шошаны Дамари.

У входа на кладбище вытянулись два мемориала в память жертв еврейских  погромов в Яффо в 21 и 29 годах. В могиле 21-го года похоронен писатель Хаим Бреннер, убитый во время арабских беспорядков.

Ицхак провёл нас в юго-западную часть кладбища, где собственно и сосредоточены все великие имена. Тель-авивские меры: Меир Дизенгоф, Исраэль Роках, Йегошуа Рабинович, Мордехай Намир, писатели и художники: Хаим Нахман Бялик, Шауль Черниховский, Александр Зискинд Рабинович (Азар), Эхад-Ха-Ам, Нахум Гутман, Реувен Рубин и многие другие “улицы”: Хаим Арлозоров, Макс Нордау, Моше Бейлинсон.

Здесь же похоронен и второй премьер-министр Израиля Моше Шарет (Чертог). Хотя всех президентов и премьер-министров принято хоронить на горе Герцля в Иерусалиме, Шарет сам просил похоронить его на Тель-Авивском кладбище. Теперь он лежит там рядом с Дов Хозом и Элиягу Голомбом. Эти трое друзей были одними из первых выпускников гимназии Герцлия.

Но не только официальные надгробия привлекают внимание посетителей. Полна трагизма могила 19-летнего бойца “Эцеля”, убитого англичанами в 48-м году. На надгробии высечены контуры Трансиордании и девиз “Эцеля”: “Только так!”

(רק כך!).

Подводя итоги циклу тель-авивских экскурсий, хочется выразить огромную благодарность замечательному экскурсоводу Ицхаку Фишелевичу, который открыл перед нами страницы истории этого города.
Еще один интересный репортаж со множеством прекрасных фотографий можно увидеть здесь.