На Гимназическом холме

Автор: Мириам Гурова
фото автора
Опубликовано в газете «Вести» («Окна») 21.06.12.

НА ГИМНАЗИЧЕСКОМ ХОЛМЕ

В последнее время у всех на слуху название «Гиват-Ульпена». СМИ достаточно подробно освещали заседания БАГАЦА по иску левых организаций о домах, построенных в этом населенном пункте якобы на частной арабской земле. При этом журналисты совершенно не упоминали о продолжающейся судебной тяжбе двух арабов (друг другу они приходятся троюродными братьями), у них идентичные имя и фамилия, и каждый уверяет, что именно он является наследником дедушки, которому король Иордании Хуссейн подарил этот участок земли. Эта тяжба еще не завершена — суд никакого решения о законных правах хотя бы одного из претендентов до сих пор не принял. Почему же об этом факте не сообщается широкому читателю? И почему, кстати, на публикацию имен этих «претендентов» наложен запрет?

Зато пресса поведала все подробности голосования в Кнессете по законопроекту депутата Звулуна Ор-Лева. Если бы данный Закон прошел, то не было бы нужды сносить дома в поселениях за Зеленой чертой. Ведь если подобные прецеденты имеют место внутри «Зеленой черты», то, согласно Израильскому закону, следует выплатить компенсацию владельцу участка, а не разрушать существующие строения.

Закон, который уравнял бы, в сущности, поселенцев с остальными гражданами страны, а заодно мог бы спасти Гиват-Ульпену, был провален под беспрецедентным нажимом Премьер-министра Биньямина Нетаниягу, пообещавшего, что взамен каждого разрушенного в Гиват-Ульпене дома обязуется построить десять новых. Казалось бы, надо уже радоваться. Тем не менее, поступают тревожные сообщения, что поселенцы готовятся дать решительный отпор, если выселять их станут насильно. Уже названы с трибуны Кнессета цифры – сколько тысяч полицейских и военных подразделения ЯСАМ будут производить эвакуацию поселенцев.

Как сказано поэтом Орбелиани: «Только я глаза закрою – пред глазами ты встаешь, только я глаза открою – над ресницами плывешь», – думаю, что не только пред моими глазами поплыли разрушенные поселения Гуш-Катифа и погром в Амоне. Неужели новые бездомные пополнят ряды тех, которые вот уже 7 лет мыкаются по «каравиллам», потеряв заодно свои рабочие места и бизнесы, и все ждут обещанного еще Ариком Шароном нормального жилья. Взамен своих домов. А с развалин цветущих прежде поселений террористы снова и снова пуляют ракетами по всему Югу до Беер-Шевы и Ашкелона. Нам не хватило этого урока?

Не все читатели знают, где находится эта самая Гиват-Ульпена, и что речь идет вовсе не о самостоятельном поселении, а тем более – не о диком «незаконном форпосте». Гиват-Ульпена — квартал внутри муниципальных границ большого и относительно старого поселения Бейт-Эль, расположенного в Самарии (на иврите – Шомрон), а еще точнее — в округе Биньямин – к северу от Иерусалима. Квартал был построен и заселен 10 лет тому назад. Что касается названия, то все очень просто. Гива – это холм, у его подножия раскинулся кампус религиозной гимназии для девушек, на иврите — ульпена, а выше по склону — жилой квартал, вот его и назвали «Гиват-Ульпена».

Бейт-Эль знаменит своими учебными заведениями национально-религиозного направления (вязаные кипы), в которые съезжаются юноши и девушки со всех концов страны и даже из-за границы. Здесь есть три йешивот— школы для юношей (вроде High-school), есть йешиват-эсдер – армейская йешива, где студенты совмещают изучение Торы со службой в боевых частях ЦАХАЛа. Здесь расположена и Высшая Йешива – студенты которой по окончании становятся офицерами ЦАХАЛа.

Бейт-Эль — общинное поселение, в котором 6500 жителей. Большинство из них работает в Иерусалиме, или в Гуш-Дане. В поселении большой процент людей имеющих высшее образование, большинство жителей работают преподавателями. Разбросанные тут и там студенческие кампусы усиливают сходство Бейт-Эля с каким-нибудь университетским городком.

В этом поселении мне не раз доводилось гостить у друзей, и было это в конце 90-х. Но квартал Гиват-Ульпена был построен после того, как в 1999 году от рук арабских террористов погибли два жителя Бейт-Эля — Ита Цур и ее сын Эфраим. Семья Цур — из числа первооснователей поселения. Прямо на похоронах отец семейства Йоэль Цур обратился к присутствующим, в том числе к членам правительства, и пообещал, что на этом холме будет построен квартал в память Иты и Эфраима. И действительно, через несколько месяцев началось строительство ульпены, а спустя год – жилых домов.

Это давняя традиция, еще с первых волн алии, имеющая историческую формулировку: «достойный сионистский ответ врагу». Mногие города и поселки в нашей стране были названы в честь убитых евреев. Ицхак Шамир еще в первую интифаду заявлял, что за каждого убитого нашего гражданина мы построим новое поселение.

Известие о том, что правительство собирается разрушить квартал с такой историей в процветающем Бейт-Эле, прозвучало столь неожиданно и дико, что просто не хотелось верить. Немедленно захотелось туда съездить. А тут весьма кстати позвонила Аня Антопольская из просветительской ассоциации «Место встречи» и предложила присоединиться к экскурсии в Бейт-Эль и Итамар.

— А Гиват Ульпена входит в маршрут? – спросила я.

— Именно туда мы везем русскоязычных репатриантов из центра страны. Многие хотят увидеть своими глазами и понять: что это за пять домов, из-за которых вся страна стоит на ушах!

Желающих «все увидеть» набился полный автобус. Мы прибыли в Бейт-Эль утром 15 июня. Поселение утопает в зелени садов и парков, из-под черепичных крыш выглядывают нарядные дома, облицованные белым камнем. Удивительное дело, но в Бейт-Эле одна лишь Моаца – Местный Совет – располагается в довольно обшарпанных вагончиках-караванах – ровесниках самого поселения. Скромненько, но чистенько: улочка между караванами поселкового Совета облицована нарядным кирпичом, а в вазонах на окошках высажены цветочки.

Квартал Гиват Ульпена смотрится в лучах утреннего солнца таким же пасторальным и ухоженным: заботливо подстриженные газоны, цветы и деревья, качели, множество детских велосипедов и колясок… И – неожиданные среди этой благости — груды автомобильных покрышек, приготовленные для заградительных баррикад.

Добравшись до парковочной площадки, мы обнаруживаем множество плакатов и палатки протеста. Одна из них, вмещающая человек сто — для собраний, молитв и уроков. Другая, поменьше — для координаторов, регистрации и сбора подписей. В этот час палатки еще пустовали: в пятницу утром поселенцы обычно готовятся встречать субботу (уборка, кухня, покупки…). На краю площадки мы заметили маленькие купола туристических палаток. На площадку ниже уровнем проехала машина, и ребята в вязаных кипах принялись сноровисто выгружать из нее какие-то тюки. Пока мы беседовали с местными жителями, на наших глазах вся парковка заполнилась разноцветными круглыми куполами.

— Для кого это?

— Молодежь приезжает поддерживать нас, протестовать против разрушения. По квартирам всех не устроишь, мест не хватает, вот мы и раздобыли палатки, — говорит Авраам Флакс, житель квартала Гиват-Ульпена. — Наш район армия объявила закрытой военной зоной. Но сочувствующие все равно просачиваются…

— А большую палатку кто построил?

— Наш местный совет, буквально пару дней назад, когда был отклонен законопроект…

Авраам Флакс репатриировался из Москвы в 1992 году, первые годы жил в Иерусалиме, где получил Вторую степень по истории в Иерусалимском университете. После этого 16 лет прожил в поселении Офра, затем переехал в Бейт-Эль, в квартал Гиват-Ульпена. Работает преподавателем в системе неформального еврейского образования, а также – экскурсоводом в «Яд Ва-Шем». Жену Авраама зовут Михаль, она родом из Санкт-Петербурга, репатриировалась в 2001, филолог по образованию. У Флаксов четверо детей.

— Скажите, Авраам, с вами и с вашими соседями уже беседовали о том, когда и куда вы должны будете переселиться?

— Никаких разговоров с нами никто не ведет. Когда собираются выселять, какого числа? В котором часу? Куда перевезут? Где и что собираются строить? – мы не знаем.

— В СМИ все время говорится о пяти домах. Но я насчитала здесь у вас восемь домов…

— Правильно. Но выселять собираются из пяти. Четыре дома собираются разрушить на верхней улице, и один — на нижней. Именно они находятся на оспариваемом арабами «проблематичном» участке. Пять шестиквартирных типовых домов, то есть 30 семей подлежат выселению. В каждой, в среднем, по 4-5 детей, родившихся здесь. А рядом, в нескольких метрах, такие же три дома. В одном из них живу я с моей семьей. Наши дети ходят в один детский садик. И мы вроде не подлежим сносу. Моих соседей пресса называет нарушителями закона! Но у нас у всех – одинаковая адресная запись в МВД и в удостоверении личности: «Бейт-Эль, Гиват-Ульпена», только номера домов разные. Мы официально покупали квартиры, брали в банке машканту и выплачиваем ее, тяжело работаем, как все. Когда люди брали эти ссуды 10 лет назад, в страшном сне не могло привидеться, что кто-то придет и скажет: ваши дома незаконны. Вы видите, чуть выше – еще 30 караванов? Пять крайних подлежат сносу, а дальше – такие же караваны, землю под которыми никто не оспаривает.

— Подождите, я что-то не понимаю: если дома снесут, так рядом с вами поселятся арабы?

— Я не думаю, что они захотят поселиться внутри еврейского религиозного ишува. У них тут рядом — огромный город Рамалла. И большая деревня. Зачем им создавать себе проблемы и жить на этом пятачке? Если дома снесут, тут просто будет зиять пустырь. Как бельмо на глазу. Но (вы обязательно это напишите, люди должны знать): левым организациям важно, чтобы появилась официальная запись в Земельном реестре нашего государства, что участок в еврейском поселении принадлежит арабам.

Рамаллу мы увидели как на ладони — со смотровой площадки на крыше водного резервуара, стоящего рядом с водонапорной башней на самой вершине этого холма. В Рамалле множество новых высотных домов и красивых вилл. С этой же площадки видна и арабская деревня Бейтин. Экскурсовод Ицхак Фишелевич рассказал нам, что, по мнению историков, именно под этой деревней сокрыты развалины древнего еврейского города Бейт-Эль. А сама деревня построена на руинах византийского периода. Но даже после победы в Шестидневной войне евреи никого не сгоняли с насиженного места, а начали строить новое поселение на соседних горках.

Археологические раскопки на другом холме, что к северу от Гиват-Ульпена, относятся к периоду 1 века до новой эры. Они однозначно доказывают, что если здесь когда-то и обрабатывали землю, то было это не раньше, чем 2 тысячи лет тому назад, здесь найдены древние винодавильни и артефакты с надписями на иврите. Там же виднеется постройка с куполом, ее относят к византийскому периоду, так называемая «Могила Шейха».

— А правильно ее название, — сказал Ицхак, — «Маккам Шейх Абдалла», поскольку шейх там не похоронен, а наоборот — жил подолгу в уединении, так как знал, что это место – святое, описанное у евреев. В первой Книге Пятикнижия – Берейшит, 28 глава.

Считается, что именно здесь праотец Авраам соорудил первый жертвенник Единому Богу, а затем его внук Яаков остановился здесь на ночлег по пути из Беер-Шевы в Харан. Уснув, он увидел Лестницу с ангелами и услышал, как к нему обратился Вс-вышний: «Я, Б-г Авраама и Ицхака. Страна, на которой ты лежишь, будет отдана тебе и твоему потомству. И будут как звезды на небе, как песок в пустыне, твои потомки и распространятся на этой Земле — от моря и до востока, с севера и до конца пустыни…«

— Видите, возле Бейт-Эля военная база? – продолжает рассказ Авраам Флакс. – Прямо на въезде в поселение. Знаете, я там служил и подолгу жил в этих казармах. Так я вам скажу: это очень удобная база!

— Почему?

— Потому, что она была построена британцами, когда они получили мандат на создание еврейского национального государства. Кстати, англичане не были первыми — они построили базу на месте старинного турецкого укрепленного форта. А потом в 1948 году эту базу захватили войска Иордании. А мы отвоевали ее в Шестидневную войну. Как говорится: простите, но мы победили… Я это к тому, что не случайно более 30 лет назад Бейт-Эль был построен возле этой базы.

— Из соображений безопасности?

— Не только. Земля вокруг военной базы (при любом правительстве) была не частная, а государственная. Эти земли были объявлены государственными еще при британских властях. Поэтому решили строить поселение тут, чтобы не было проблем.

— Но, может быть, какие-то отдельные холмы – это частные земли?

— Король Хусейн оккупировал эту территорию 19 лет — до 1967 года. Но и тогда участок земли, который нынче называют «спорным», никто не обрабатывал, не пас здесь скот и не жил здесь.

— Вы уверены?

— Абсолютно, потому что и у турок, и у арабов тоже существовало правило – ничего не сажать и не строить вокруг военной базы – это раз. И тем более — вокруг «святого места», где жил их знаменитый шейх – это два. А теперь нам говорят, — причем не сами арабы, а представляющая их левая организация «Йеш дин», — что в середине 1960-х король Хусейн якобы подарил этот участок земли дедушке этого араба. Достаточно сомнительная должна быть бумажка, учитывая все обстоятельства, и особенно – учитывая непростые, мягко говоря, напряженные отношения короля Хусейна с местными арабами. Те из вас, кто хорошо знают историю, могут помнить, что эти отношения закончились «Черным сентябрем», когда Хуссейн изгнал из Иордании Арафата с его Организацией. Но в 60-е он еще пытался наладить отношения со здешними шейхами и одаривал некоторых из них наделом земли. Как правило, земли запущенной и бесполезной с его точки зрения. Дело еще более запутывает тот факт, что никто в мире не признал тогда прав Хуссейна на эти земли. А впоследствии он и сам отказался от претензии на территории к Западу от Иордана, что потом позволило ему заключить мирный договор с Израилем. Но вероятно, где-то можно раскопать эти записи о «королевских подарках» в Иорданском реестре. Хотя, повторяю, земли эти никем не обрабатывались и никто на них не жил со времен Первого Храма.

— А как вы считаете, почему арабы претендуют именно на эту горку?

— А она самая высокая. Ночью мы отсюда видим огни Тель-Авива, башни «Азриэли». В хорошую погоду днем мы видим море… А посмотрите сюда – отсюда видно Заиорданье, а вот — посмотрите правее — Иерусалим. Без бинокля видим снег на Хермоне. Так что стратегическое значение не надо объяснять. А еще здесь у нас артезианская скважина, снабжающая нас водой.

— Авраам, а жителей квартала приглашали в БАГАЦ на слушанье этого дела?

— Нет. Туда допустили только представителей Местного совета и Военной администрации. Потому что ведь здесь юрисдикция – в руках военной администрации, в том числе — внутри поселений. Хотя действуют гражданские Израильские законы.

— А согласно Израильскому законодательству – это чья земля?

— Это земля, которую государство передало поселению. До сих пор Бейт-Эль расширялся и строился без проблем. Хотя нет, уже была одна попытка. Двенадцать лет назад, когда было принято решение о постройке этого квартала, сразу же объявился араб, который заявил, что этот холм — его земля.

— Постойте… Получается, это — еще один «наследник»?

— Этот первый наследничек согласился продать участок поселению. И получил свои деньги сполна — поселение ему уплатило требуемую сумму! Более того, процесс уплаты и расписки в получении денег был заснят на видеокассету. Но в Земельный реестр эту сделку не внесли.

— Как же так?

— Из соображений гуманности. Он сказал, что если о факте продажи узнают его сородичи, то вырежут всю его семью, и разрушат его дом. Теперь в ПА действует официальный закон, запрещающий продавать землю евреям. А тогда был – неофициальный: продашь еврею – смерть и разрушение…

— А что гласит по этому поводу Иорданский закон?

— Иорданский закон гласит, что если на пустовавшем участке построили дом, но затем объявился владелец земли, то следует исходить из того, что стоит дороже. Если хилый сарай – то он отходил владельцу земли. А хороший большой дом стоил дороже куска земли, в те годы она была каменистая и заброшенная, а значит – столько-то дунамов вокруг постройки отходили домовладельцу. Да и согласно Турецкому праву, землей владел тот, кто ее обрабатывал и снимал урожай. Или тот, кто — опять же — построил на ней дом.

— Но горка никем не была застроена и не обрабатывалась никем до 2000 года. Стало быть, не только по еврейским, но и — по всем законам государств Ближнего Востока она принадлежит поселенцам, построившим на ней дома и посадившим сады. С этим судебным решением, получается, как ни посмотри — какой-то абсурд.

— Вот и я о том же! Вы видите: мы — никакие не партизаны. Мы – законопослушные граждане, платим налоги, служим в армии и трудимся на благо страны. Нам конфронтация с нашей родной армией не нужна. Мы сами – частица ЦАХАЛа. Но мы совершенно не хотим, чтобы то, что здесь происходит, обеспечило бы арабам легитимацию для подобных неправомерных действий. Подстрекаемые левыми организациями, арабы теперь словили эту фишку и смогут возомнить, что можно выкидывать из своих домов все новых и новых израильтян – вот что опаснее всего.

Наши экскурсанты обступили Авраама плотным кольцом, и долго еще расспрашивали его, несмотря на жару и палящие лучи солнца. Обсуждали призыв депутата Кнессета от «Национального единства» Яакова Каца (Кецеле): оказать самоотверженное сопротивление. И, как будто нарочно, мимо нас в ту же минуту прошествовал, опираясь на палку, прихрамывающий Кецеле — во главе большой группы репатриантов, говорящих по-английски. Оказалось, он не только водит группы по Гиват-Ульпене, но и перенес свой депутатский кабинет в Бейт-Эль и призвал других депутатов сделать то же самое. Прощаясь с Авраамом Флаксом, я спросила:

— Как вы думаете, удастся ли избежать ужасного повторения Амоны и Гуш-Катифа? И можно ли как-то предотвратить снос домов?

— Надежда умирает последней. В общем-то, для меня сейчас надежда — это молитва о Чуде. Но и о Чуде мы имеем право молиться… после того, как сами сделали все возможное для спасения.

Свое мнение о происходящем нам высказал и другой житель Бейт-Эль – доктор Пинхас Полонский, известный просветитель и автора множества книг:

— Мне совершенно точно известно, что суду не было предоставлено ни единого достоверного документа, подтверждающего, что это – частное владение. Был представлен единственный документ: «Экспертное заключение Администрации Палестинской Автономии».

— И что в нем сказано?

— Не догадываешься? Написано: «По нашему мнению, это – арабское владение«.

— Как же суд принял постановление о сносе на основании такого хлипкого документа? Да еще пока не завершена тяжба между так называемыми «наследниками», то есть — натурального претендента просто нет в наличии?

— Суд принял решение на основании указания Прокуратуры – прислушаться к мнению Администрации ПА. Это чисто политическое решение.

— Разве прокуратура имела на это право?

— Вот именно этот вопрос подняла сейчас комиссия Кнессета по государственному контролю, ее глава Ури Ариэль направил госконтролеру просьбу о расследовании неправомочных действий прокуратуры.

— Вы считаете, что надо бороться за Гиват-Ульпену до конца?

— Обязательно. Сопротивляться, не применяя насилие, но стойко. И надеяться, что Биби поймет, что это очень опасный прецедент, и откажется от эвакуации квартала. Знаешь, что опаснее всего? Не потеря еще одного поселенческого квартала, нет.

— А что же?

— Всем известно, что Тель-Авивский университет построен на месте арабской деревни Шейх-Мунис, откуда в 1948 году бежали жители. Палестинские беженцы – это не результат 1967 года и не результат оккупации территорий, отнюдь. Почему арабы отмечают траур в «День земли»? Не из-за поселений. Они жаждут вернуть себе весь Израиль. Теперь представь, что скажет наше правительство, если в Суд обратятся потомки жителей Шейх-Муниса и потребуют снести корпуса Тель-Авивского Университета? Кстати, с таким же успехом они могут потребовать снести половину Тель-Авива, заявив, что этот холм Весны возделывали их прадеды. Так вот, в случае с Тель-Авивом правительство бы сказало: это – аннексировано Израилем и принадлежит Израилю. Значит, надо аннексировать и все существующие поселения, причем немедленно. Настоящая историческая наша Родина – это Иудея и Самария, достаточно открыть ТАНАХ (а для всего мира — Библию) – и вот вам доказательства.

Случай с Гиват-Ульпена – это очень опасная вещь, юридический прецедент, который может дать легитимацию на уничтожение всего Израиля. И если правительство это не понимает – мы должны ему помочь выучить этот урок — здесь и сейчас, на Гимназическом холме.

(Автор благодарит за помощь экскурсовода Ицхака Фишелевича, ассоциацию «Место Встречи» и Совет поселений Самарии).