Нехемия 8

Нехемия 8

Рош а-Шана и Суккот во времена Эзры и Нехемии

Эту главу можно назвать кульминацией книги Нехемии. События, которые в ней описаны, чрезвычайно важны не только для того поколения – по сути, мы видим описание духовной революции, произведенной Эзрой.

Что же происходит в этой главе?

После окончания строительства городской стены Эзра устраивает на городской площади всенародное собрание с публичным чтением Торы. Это происходит 1 тишрея, в Рош а-Шана. Услышав слова Торы, народ начинает плакать и сокрушаться, но Эзра утешает собравшихся и велит им в этот день радоваться, «есть жирное и пить сладкое», а также посылать подарки бедным.

На второй день празднество с чтением Торы продолжается в более камерном формате: вокруг Эзры собираются главы народа, священники и левиты. Неожиданно они обнаруживают в Торе заповедь сидеть в кущах в праздник Суккот, возвещают об этом всем, и весь народ строит кущи и празднует Суккот, «как не делали сыны Исраэлевы со времен Йеошуа бин-Нуна до того дня».

Даже в кратком пересказе эта история вызывает много вопросов:
— Почему столь важное духовное событие происходит не в Храме (казалось бы, естественном духовном центре), а на городской площади? Почему священники не играют в этом событии никакой роли (в первый день они даже не упомянуты)?
— Почему народ плачет, слушая слова Торы? И если этот плач (как можно предположить) вызван раскаяньем, то почему Эзра не поддерживает этот благой народный порыв, а пресекает его?
— Почему заповедь сидения в сукке явилась таким «открытием» даже для духовных лидеров народа, и неужели действительно она не выполнялась «со времен Йеошуа»?

Попробуем найти ответы на эти вопросы.

Прежде всего, очевидно, что всенародное торжественное собрание, центром и главным смыслом которого является Тора, напоминает нам другое событие – дарование Торы во времена Моше. В Гемаре (трактат Санедрин) сказано, что Эзра был достоин получить тору на горе Синай, если бы Моше не «опередил» его. И Эзра действительно устраивает «второе дарование Торы», а не просто публичное её чтение. В каком смысле? Давайте посмотрим, какими словами описано это событие в нашей главе (курсивом выделены ключевые слова):

(2)И в первый день седьмого месяца принес Эзра, священник, Тору пред собранием – как мужчинам, так и женщинам, и каждому, кто понимает, слушая. (3) И читал он ее на площади против Водных ворот от рассвета до полудня перед мужчинами и женщинами и понимающими; и слух всего народа (приклонен был) к книге Торы… (5) И открыл Эзра книгу на глазах у всего народа, потому что стоял он выше всего народа; а когда открыл он (ее), встал весь народ. (6) И благословил Эзра Г-спода Б-га великого, и воскликнул весь народ: «Амэйн! Амэйн!», – воздевая руки свои; и поклонились они, и распростерлись ниц перед Б-гом. (7) А Йэйшуа, и Бани, и Шэйрэйвьйа, Йэмин, и Аккув, Шабтай, Одийа, Маасэйа, Келита, Азарьйа, Йозавад, Ханан, Пслайа и Левиты разъясняли народу Тору, а люди стояли на своих местах. (8) И читали они книгу Торы Б-жьей внятно и с толкованием читаемого… (13) А на второй день у Эзры, писца, собрались главы семейств всего народа, священники и Левиты, чтобы понять слова Торы.

На первый взгляд, эта торжественная церемония действительно напоминает получение Торы на Синае. Но есть между ними существенное отличие. Перед Синайским откровением народ воскликнул: «Наасэ ве-нишма» — «Выполним и будем слушать». В центре того события стояло принятие Торы в целом, а не вдумчивое её чтение. Понимание должно было прийти позже. Здесь же, как мы видим, в тексте пять раз подчеркивается, что народ пришел не просто послушать чтение Торы, но жаждал понять её; чтение сопровождалось подробными разъяснениями и толкованиями. (Кроме того, во время Синайского откровения народ играл пассивную роль, здесь же инициатива исходит именно от народа:

И весь народ как один человек собрался на площади перед Водными воротами, и сказали они Эзре, писцу, чтобы принесли книгу Торы Моше, которую Б-г заповедал Исраэлю.)

Конечно, нам это кажется естественным: мы привыкли вдумчиво читать и обсуждать Тору (хотя бы в рамках нашего проекта 929), и эта традиция уходит корнями в далекое прошлое. Но можно с уверенностью сказать, что так было не всегда – таким подходом к Торе мы обязаны именно Эзре. До момента, описанного в нашей главе, Тору, скорее всего, читали публично, её наверняка учили и толковали духовные главы народа, но никогда ранее вдумчивое изучение Торы не было достоянием всего народа. Во времена Первого Храма Тора «принадлежала» в основном священникам (коэнам) и пророкам. Эзра же совершил настоящую революцию – вынес Тору на городскую площадь и вручил её народу, заодно научив его основным методам изучения и толкования текста. Отметим в скобках, что Эзра также учредил «Великое Собрание» — «Кнесет а-гдола»; входившие в него мудрецы, в числе прочего, установили общественные молитвы и благословения. Все эти меры, вместе с новым подходом к изучению Торы, способствовали «выходу» духовного служения за пределы Храма, сделали его доступным каждому еврею, где бы он ни находился. Конечно, тогда изучение Торы и молитва (основы современного иудаизма) ещё не были заменой Храма, но этот путь был заложен во времена Эзры — что позволило мудрецам Талмуда после разрушения Храма сделать его основным и единственным, преобразовав иудаизм Храма в иудаизм бейт-мидраша и синагоги.

Теперь нам понятно, почему Эзре было важно провести всеобщее собрание не в Храме, а на городской площади.

Возможно, мы сможем ответить и на вопрос, почему народ плакал, слушая Тору. Конечно, можно предположить, что большая часть народа вообще не сталкивалась с Торой раньше, и теперь люди пришли в трепет, узнав, сколькими заповедями они до сих пор невольно пренебрегали. Но эта версия выглядит странно – в конце концов, у народа уже некоторое время были сильные духовные лидеры, наверняка разъяснявшие им заповеди и следившие за их правильным исполнением (об этом прямо написано в других главах Эзры и Нехемии). Кажется более вероятным, что плач народа связан с осознанием и пониманием Торы. Ведь одно дело – знать информацию, а совсем другое – осознать её, пропустить через себя, воспринять как нечто личное. Именно это, видимо, и произошло тогда на площади. В этом ключе можно понять и комментарий Раши: «Народ плакал, потому что понял, что раньше они не выполняли заповеди должным образом». То есть выполняли, конечно, потому что руководители им велели – но не должным образом, без внутреннего принятия.

Эзра же успокаивает народ: то, что произошло – это хороший и правильный процесс, нужно радоваться обновленному отношению к Торе, которое очень удачно наложилось на праздник Рош а-Шана со всеми его смыслами (новое начинание, осмысление себя и своего места в мире, признание Всевышнего Царем над собой и миром и т.д.)

Теперь перейдем к вопросу про Суккот. Неужели действительно со времен Йеошуа до эпохи Эзры народ Израиля никогда не сидел в кущах, вопреки заповеди Торы? Комментаторы предлагают разные объяснения. Самое распространенное: конечно, на уровне отдельных праведных евреев эта заповедь соблюдалась всегда, но она не была достоянием всего народа, не выполнялась массово. Мне, однако, кажется, что это объяснение плохо сочетается с текстом:

(14)И нашли они написанным в Торе то, что приказал Г-сподь через Моше, – чтобы в праздник седьмого месяца жили сыны Исраэлевы в кущах. (15) И (послали) возвестить и провозгласить во всех городах их и в Йерушалаиме, сказав: «Выйдите на гору и принесите ветви оливы, и ветви масличного дерева, и ветви пальмовые, и ветви миртовых деревьев, чтобы сделать кущи, как было написано».

Создается впечатление, что это действительно было открытием даже для глав народа.

Хорошее объяснение предлагает Мальбим. Он вспоминает галаху (основательно забытую в наше время), что кущи следует строить только в частных владениях, но не в общественных местах (и это логично – ведь сукка является заменой дома, поэтому и находиться она должна там, где человек обычно живет, в его владении). Суккот, как известно – один из праздников паломничества, когда весь народ собирался в Иерусалиме, вдали от собственных домов. И да, — пишет Мальбим, — действительно во все годы существования Первого Храма евреи не строили кущи, потому что проводили праздник в Храме и вокруг Храма (конечно, не совсем «со времен Йеошуа», но будем считать это эмоциональным преувеличением).

Что же делает Эзра? Он возвращает народу заповедь пребывания в сукке, и это вписывается в его общую идею – вывести служение за пределы Храма, превратить его в личное дело каждого человека. Отныне паломничество в Храм должно сочетаться с сидением в семейных шалашах, праздник должен быть одновременно общественным и домашним. К тому же, большинство народа и так живёт в Иерусалиме, так что новый обычай не вступает в противоречие со старой традицией.

В заключение отметим, что упомянутую выше параллель всенародного собрания Эзры с Синайским откровением можно вписать в более широкий контекст. Дарованию Торы на Синае предшествовал Исход из Египта – «второму дарованию Торы» во времена Эзры предшествовал исход из Вавилона. После получения Торы народ странствовал по пустыне, живя в шалашах (в честь чего и установлен праздник Суккот) – и во времена Эзры празднование Суккота следует сразу после публичного принятия Торы. Подробнее об этом см. в статье Е. Левина и М. Карповой «Суккот во времена Эзры»: https://torah.ru/article/2965/

(Использованы материалы урока р. М. Франко)